Защита "240"

Титов взволнованно заходил по комнате. «Так значит, этот фашистский изверг был жив до сих пор, значит, он пережил свои жертвы, значит, он содержался в лагере для военных преступников, значит…»

Титов подошел к настенной карте.

«Содержался в тюрьме для военных преступников близ Неешульце». Неешульце? На настенной карте не было такого населенного пункта, и Титов открыл «Атлас мира». Найдя в алфавитном списке Неешульце, он отыскал его в указанной клетке.

Неешульце. Американская зона оккупации.

Загадка Браунвальда усложнялась. Унес ли Кранге с собой тайну своего страшного дела навсегда или оно возродится где-то на новой почве?

Иван Алексеевич задумчиво смотрел в темную, подернутую дымкой даль, на верхушки сосен, залитые лунным светом, на высоко поднявшуюся в небе луну.

Через несколько минут он попытался снова сесть за работу, но усталость взяла верх, он погасил лампу.

Звонок телефона трещал настойчиво и, как показалось Титову, тревожно.

— Да, я вас слушаю… Да, Титов… Привет… Та-к… Ага, очень хорошо… Хорошо, я приеду… приеду послезавтра на станцию Волновую. Хорошо. Машину? Будет Кузнецов? Отлично. Какой номер машины?.. ХВ 15–40? Записал. Спокойной ночи!

3. За высокой оградой

Ежедневно в восемь утра у почтовой конторы на углу Роксбери и Чайна-стрит Том Келли вскакивал на свой велосипед. Его тонкие жилистые ноги в течение четырех минут беспрерывно накручивали педали, и этого хватало для того, чтобы остались позади Кей-стрит и Сенсет, а еще три минуты — и Том, велосипед и почтовая сумка покидали пыльные улицы Гринвилла.

У бензиновой колонки Том сворачивал с шоссе на Хиллтоун и направлялся по неширокой извилистой дорожке к ферме старого Пэтмена. Оставив здесь корреспонденцию, он несся дальше. Стин-ривер он переезжал через плотину у мельницы Пата Глоскофа, бросал пачку газет в окошечко электроподстанции и снова выезжал на шоссе Гринвилл — Хиллтоун. Кончалась хорошая часть пути и начиналась отвратительная. Первая часть была хорошей не только потому, что ехать можно было по узким тенистым дорожкам, бок о бок с живыми зелеными изгородями, спускаться к прохладным ручейкам, горделиво именуемым здесь реками, но и потому, что на этом участке своего ежедневного маршрута ему не встречался Джо Форген.

Да, кончался хороший участок дороги, и надо было снова выезжать на шоссе. По шоссе проносились огромные тяжеловесы с прицепами и обдавали его пылью и газолиновым перегаром, здесь сильнее припекало солнце, а спину начинали щекотать медленно стекавшие струйки пота. Самым неприятным было отвозить корреспонденцию в усадьбу, именуемую здесь Пейл-Хоум. Направляясь в Пейл-Хоум, никак нельзя было миновать харчевню Форгена. Вот она показалась на развилке дорог. Темная, перекошенная, харчевня приютилась у бензозаправочной станции — в очень удобном месте для улавливания шоферов, желающих пропустить пару рюмок и сжевать сэндвич.

Мимо этой харчевни Том Келли проезжал ежедневно в одно и то же время, и уже в течение двух недель неизменно его дорогу преграждала монументальная фигура Джо Форгена.

Но сегодня здесь никого не было.

Том закинул почтовую сумку повыше, пригнулся к рулю, нажал на педали, и его машина понеслась с такой скоростью, что через двадцать-тридцать секунд он сможет свернуть на боковое шоссе, сможет подлететь к стальному мостику через Чейз-ривер и — догоняй тогда Джо Форген!

Оставив позади харчевню. Том резко свернул вправо и понесся по круто спускавшейся к мостику ленте асфальта.

Посредине узкого стального мостика, широко расставив тумбообразные ноги, стоял Джо Форген.

— Алло, Томми! — квадратное лицо Форгена скривилось в нехорошую усмешку. Огромные челюсти методически жевали «гам», и он угрожающе взглянул на резко, с визгом затормозившего перед ним Келли. — Ты, кажется, забыл наш уговор, Келли. Я бы не советовал тебе быть таким рассеянным, Томми!

Не сказав больше ни слова, заранее зная, какое впечатление произведет его внезапное появление на тщедушного почтальона, Форген медленно двинулся вверх по направлению к харчевне. Келли поплелся за ним, ведя за руль свой велосипед.

По мере приближения к харчевне Том отставал от Форгена все больше и больше. Расстояние между ними увеличивалось, но это вовсе не означало, что Келли намеревался снова улизнуть от свирепого Джо. Келли хорошо помнил угрозу Форгена — в случае непослушания сообщить о нем молодчикам босса Джеймса, которые терроризировали всю округу.

Знакомство с ними не предвещало ничего хорошего. Скорее всего оно могло закончиться так же печально, как с аптекарем Цинусом, не пожелавшим подчиниться боссу. После этого его нашли в канаве с проломленным черепом.

Хорошо, конечно, если бы удалось незаметно проскользнуть мимо харчевни и доставить владельцу Пейл-Хоум корреспонденцию не просмотренной, ну, а сбежать теперь было бы слишком рискованно.

К тому моменту, когда Келли притащился, наконец, со своим велосипедом к харчевне, Форген уже успел стать за стойку и при появлении почтальона в низком, прокуренном зале постарался изобразить на своем багрово-красном лице подобие улыбки.