Защита Ковача

…Через двадцать минут двойка с особым заданием отправилась его выполнять.

«Если все выполнят как надо, – думал Ковач, второй раз за сегодня шагая к радистам. – Если… то комбинация получится изящная, и вся суета пешек на минус четвертом потеряет смысл. А ферзь в одиночку нанесет короткий разящий удар. Но тут многое зависит от самой беглянки. Когда шахматист жертвует пешку или фигуру, он тоже попадает в зависимость от соперника: жертву могут принять, а могут и нет».

* * *

Подземному хозяйству кровососов – прогнившему и ветхому – неслабо досталось от взрыва боеприпасов (она остановилась на версии покойного Груздя за неимением другой). Разрыв трубы, пособивший ей с лечением, оказался далеко не единственным.

Один раз натолкнулась на струю воды, бившую из разорванной тонкой трубы, вертикально протянувшейся вдоль стены. Трещина там была невелика, но напор хороший, в коридоре собралась приличная лужа. Лиза решила напиться (про запас, так-то не очень хотелось), но не смогла сделать даже глоток – вода оказалась не питьевая, смешанная с какой-то химической гадостью.

Она вообще заметила, что поговорка «где тонко, там и рвется» применима не только к ниткам. К железным трубам тоже. Она встретила еще три разрыва, пускавшие фонтаны в коридор, а потом еще, и еще, и все трубы были такие же, чуть толще ее большого пальца. Другие, приличной толщины, стояли целые и фонтанов не пускали.

(Если бы она встретила в своих блужданиях капитана Сидоренко, среди прочего отвечавшего за сантехнику Базы, и не пустила бы сразу в ход скальпель, капитан мог бы Лизе объяснить, отчего так происходит: водопроводных труб на полдюйма у них нет вообще. Изначально их не было на Базе. А нужда в них была, когда подводили воду на уровни, водопроводом не обеспеченные, и пришлось выкручиваться и демонтировать ограждения и обрешетку главной шахты, и ставить вместо нормальных труб это тонкостенное дерьмо, на трубы лишь похожее, и эти псевдотрубы и так-то часто дают течи, а сегодня, когда на минус третьем перекрыли магистраль и давление скакнуло, лжетрубы полопались повсеместно, устроив на всех уровнях сплошной Петергоф. Потому что не трубы. А детали обрешетки и ограждений.)

Потом она вышла к месту другой аварии, та была гораздо серьезнее, и труба не чета прежним – толстая, как ствол дерева, и воды вылилось столько, что еще на дальнем подходе стало по щиколотку.

У трубы возились мобили, полдесятка, латали разрыв, уже почти залатали – наложили здоровенную заплату и сейчас притягивали ее хомутами, текло все слабее и слабее…

Сердце у Лизы екнуло. Неужто опять повезло, фарт к фарту? Одолеть пятерых не по силам, но мобили работали мокрые и почти голые, в одних трусах. Значит, где-то рядом (или в отдалении, на возвышенном месте?) их шмотье и обувь. Она начала подкрадываться, стараясь не плескать водой под ногами и чувствуя, как взбудораженно колотится сердце.

Угадала… Кучки одежды лежали так, чтобы вода их не подтопила. Там же стояли пять пар берцев. Но и все это хозяйство, и своих работающих сотоварищей сторожили еще два мобиля, обутые-одетые. Оружия им тоже не выдали, но ремонтники не растерялись и сами вооружились, чем смогли: один держал обрезок трубы с метр длиной, другой какой-то инструмент, вроде бы здоровенный разводной ключ. Стояли настороже, зыркали во все стороны, подсвечивая фонарями.

Одежда. Обувь. Фонари.

Она прикидывала так и этак… Нет, никак не подобраться незаметно к этим двоим и не прикончить их так, чтобы та пятерка подбежать не успела…

Уходила Лиза в диком разочаровании. Проклятый халат казался еще более мерзким.

* * *

Ирка ползла по Затопью, вглядываясь в серую июньскую ночь, в надежде на слепую удачу. Вдруг подвернется уныло бредущий домой парень, только что получивший облом от своей девки?..

Не подворачивался никто. Затопье казалось вымершим. Почти все дома стояли темные, ложились здесь рано, свечи (или керосин, кто побогаче) зря не жгли.

Редко-редко где светились окна, и тогда дьявол не чинился, дозволял глянуть своей зыркалкой. Дьяволову глазу стены не помеха, но ничего обнадеживающего Ирка не углядела. Ей бы хотелось присмотреть, к примеру, пару мужиков, сидящих за приличной емкостью сивухи в нужной стадии опьянения, – еще не вдугаря, но уже конкретно тянет на подвиги: или в рожу кому засветить, или бабе засандалить.

Опоздала… Бухали, не без того, но либо заканчивали, стадию подвигов миновав, либо жены мелькали рядом.

В управе одно окно было освещено, – и не в жилых комнатах Семена, а в присутствии, куда имелся отдельный вход. Светилось как-то ярко и необычно, словно смотрящий и свечей зажег, не считая, и керосинку к ним в придачу запалил, да не одну, – все равно показалось темновато, и он вдобавок раскочегарил ацетиленку…

Ирка не сбилась мыслями на необычный свет, не отвлеклась от главного. Ей припомнилось, что слышала краем уха: смотрящий Семен свою жену и обеих дочерей куда-то отправил, не то к родне погостить, не то еще куда…