Защитник

Именно спартанцы и представляли для Аристида особый интерес. Политика, которой они придерживались, не позволяла делиться с другими секретами военной подготовки и ритуалами. Те, кто слышал их приказы на поле боя, как правило, погибали прежде, чем успевали рассказать о своих наблюдениях. И все-таки, шагая рядом пусть даже один только день, такой человек, как Аристид, не мог не подметить кое-какие особенности. Теперь он знал по меньшей мере столько же, сколько самые осведомленные в этом вопросе стратеги.

Основное подразделение спартанцев состояло из тридцати шести воинов, или восемнадцати пар, под командой старшего. Аристид слышал слово «эномотарх», но еще не был уверен, соответствует ли оно этой роли. Эти небольшие группы привлекли его внимание. Аристид начал замечать совпадающие шишки на щитах, считать нашивки на трибомах. Держались эти люди, как ему показалось, почти независимо, вместе ели и чинили снаряжение. Он чувствовал себя избранным, имея возможность наблюдать за ними, ведь спартанцы были признанными мастерами войны. То же самое он мог бы чувствовать в присутствии великого драматурга или гончара.

Аристид также подсчитал и примерную численность илотов – их было намного больше, чем спартанцев. Он вспомнил свой совет Тисамену: вывести их вместе с армией, а не оставлять дома. Вероятно, его советом воспользовались. Конечно, теперь в Спарте илотов не могло быть много! Одни из них несли щиты для воинов; другие – инструменты, продукты, плащи, все, что могло пригодиться. Подтянутые и грациозные, как олени, они вприпрыжку следовали за хозяевами. Аристид надеялся, что у них тоже хватит мужества, что они не дрогнут и не побегут, когда их пошлют в бой. Он не сомневался, что стоять в стороне, когда начнется битва, им просто не позволят.

Все это было так не похоже на афинскую фалангу с ее ужасным давлением сзади, толкавшим вперед, заставлявшим наступать, наступать и наступать. Аристид содрогнулся при воспоминании о Марафоне, чувствуя, как встают дыбом волосы на затылке и предплечьях. Или его просто пробрал ночной холод. Он сказал себе, что так оно и есть.

Каждая эллинская группа имела собственную структуру и особые названия для командиров. Все они были вооружены щитами, и при этом афинское копье-дори было самым длинным. Аристид точно знал, как Фемистокл прокомментировал бы этот факт. Временами он сам с удивлением ловил себя на том, что ему недостает старого шутника и грубияна.

Рядом с ним Павсаний призвал наполнить кубки для тоста. Аристид подумал, что его первое впечатление о спартанском регенте оказалось верным. Возможно, постоянно приподнятая бровь и означала, что он не ожидает от мира ничего, кроме разочарований, но все же Аристид подметил у него и моменты беспокойства. Павсаний никак не ожидал, что станет регентом, особенно после такого человека, как Леонид. Смерть военного царя, без сомнения, оставила брешь в их рядах, и сам Павсаний, возможно, сомневался, что сумеет заполнить ее должным образом.

Павсаний поднялся. Вместе с ним встал Тисамен – лицом к остальным стратегам и полководцам, сидевшим за грубым столом на пыльной земле. Регент всегда держал прорицателя при себе как талисман. Аристид ничего не имел против. Если жрица Аполлона в Дельфах пообещала этому человеку пять побед, то уж пусть он принесет им всем по крайней мере одну. С тех пор как Тисамен участвовал в олимпийских соревнованиях по пятиборью, прошло много лет. Пора бы уже и начать.

– Полководцы, спартанцы, эллины… – заговорил Павсаний, обращаясь ко всем.

Аристид заметил, что он слегка покраснел, возможно от выпитого вина.

– …завтра мы пересечем горы на севере. Я пока не знаю, передвинул ли Мардоний лагерь персов или поджидает нас на прежней стоянке. Не сомневаюсь, что он выбрал место, наиболее выгодное его коннице. Не считая приведенных вами лошадей, а также пони, которыми пользуются наши разведчики, достойного ответа на персидскую конницу у нас нет. Я намерен избегать открытой местности, где у них будет преимущество, чтобы жалить нас копьем, пращой и стрелами.

Аристид ожидал простого тоста за удачу.

В палатке повисла напряженная тишина; каждый понял, что они слышат боевые приказы. Говорил Павсаний спокойно, даже расслабленно, и уверенно, но настроение вдруг изменилось, как будто потянуло сквозняком.

– Зимой я посылал разведчиков наблюдать за их лагерем, – продолжил регент. – У нас есть представление об их численности – примерно двести тысяч, возможно, чуть больше. Да, это много. Но мы решили противостоять им, несмотря ни на что.

Спартанец обвел присутствующих взглядом, и поднявшийся внезапно шепот стих. Аристид опустил голову, пряча улыбку. Он считал Павсания высокомерным молодым человеком, чувствующим себя немного не на своем месте. Оказалось, он способен привлечь внимание целой компании. Если регент столь же подробно знает поле боя, то их положение не так плохо, как казалось.

Взгляд Павсания остановился на Аристиде, чистый, без единой морщины лоб покрыла тень.