Защитник Донбасса

Съев салат из помидоров с огурцами и оливками, занялся яичницей. А когда закончил, официантка, убрав посуду, принесла чашку с горячим кофе. Высыпав в напиток два пакетика сахара, размешал ложкой, пригубил. Именно такого кофе хотелось выпить несколько последних месяцев.

Потом в тамбуре хлопнула дверь, раздался гогот, и в ресторан ввалилась веселая компания. Два молодых парня, с ними пара девиц. Выглядели колоритно. Один, под два метра ростом, явный качок с размалеванными татуировками мускулистыми руками, другой, чуть ниже, хлыщеватый шатен с прической «ирокез» и серьгой в ухе. Сильно накрашенные подруги были в ярких прикидах и с губами, накачанными силиконом.

Усевшись за столик напротив Максима, сделали заказ. Вскоре перед ними красовались бутылки с коньяком и шампанским, качок, выстрелив пробкой в потолок, наполнил бокалы.

— За дам! — провозгласил шатен тост, компания почокалась, выпили.

Принялись закусывать бутербродами с икрой и шоколадом. Вслед за первым тостом последовал второй, веселье набирало обороты.

Другие посетители неодобрительно поглядывали на компанию, но замечаний не делали, чувствовали, что может выйти себе дороже.

— Ребята, — повернул к компании голову Максим, — а можно тише?

— Чего? — воззрился на него шатен, а качок пробасил:

— Заткнись, солдат. Мы культурно отдыхаем.

Максим молча допил кофе и, подозвав официантку, расплатился.

Девушка взяла деньги и, обернувшись к шумным гостям, тоже попросила их вести себя пристойно, в ответ послышалось: «Да пошла ты!»

Максим встал, сделав шаг к столу, предложил парням:

— Выйдем.

— С тобой? — переглянулись те.

Девицы захихикали.

— Пошли-пошли, — сделал Максим знак рукой, направляясь к выходу.

— Щас разберемся с ним и вернемся, — встал первым качок, приятель с ирокезом потянулся следом за ним.

Максим подумал о своих товарищах, оставшихся на фронте. Вспомнил Беса, Вояжа и других. Эти, из вагона-ресторана, были не такие. Им плевать, что в Донбассе война и там умирают люди. Главное для них — пить, жрать и веселиться. В груди поднималась ненависть. Как к врагам.

Миновав короткий коридор за баром, открыл дверь в пустой, лязгающий металлом тамбур, отошел в сторону и встал.

— Ну, чё? Щас разделаем тебя, как бог черепаху, — осклабился, войдя первым, здоровяк, а «ирокез» хлопнул за собой дверью.

— Это вряд ли, — сцепил зубы Максим и выдал ему правой хук в челюсть, а левой саданул по почкам.

— И-ик, — выпучил глаза качок, заваливаясь на пол.

В руке второго блеснуло, но ударить он не успел. Максим отработал серией по корпусу.

— Кастет носишь, засранец, — наклонившись, Максим сорвал с пальцев металлическую игрушку.

Тот лишь молча зевал, пытаясь вдохнуть воздуха, на полу расплывалась лужа.

— Значит, так. — Обернувшись, Максим сгреб за ворот пытавшегося встать качка. — Расплачиваетесь и быстро валите из ресторана. Ясно?

— Ясно, — просипел тот.

— Ну, тогда пока отдыхайте. — Он отпустил здоровяка и, открыв вторую дверь, направился в свой вагон. По пути избавился от кастета на одной из переходных площадок, в умывальнике вымыл руки и тщательно вытер их бумажными полотенцами.

По проходу в его вагоне топал малыш с соской во рту, придерживаемый пожилой женщиной, а Зина поправляла занавески на окнах.

— Как вам ресторан? — Она с приветливой улыбкой обернулась к Максиму.

— На уровне. — Он поднял большой палец. — Кормят хорошо и великолепный кофе.

— Я же говорила, — улыбнулась проводница.

Вскоре поезд стал замедлять ход.

— Владиславовка, — сказала Зина.

— И сколько стоим?

— Полчаса. — Зина направилась в сторону выхода.

Откатив дверь, Максим вошел в купе, достал из кармана куртки сигареты, тоже пошел к выходу на перрон.

Поезд между тем остановился, по составу прошел лязг сцепок, а потом откидных площадок. Вслед за двумя пассажирами с чемоданами Максим сошел на перрон, отойдя чуть в сторону, щелкнул зажигалкой. Выпустив носом дым, осмотрелся. Станция была узловой, с несколькими рельсовыми путями, на дальних платформы с танками. Здание вокзала одноэтажное, затененное тополями в осенних красках.

— Дядя солдат, купи яблоки, — раздался тонкий голос.

Опустил взгляд, увидел рядом вихрастого мальчишку лет шести, держащего в руке полиэтиленовый пакет.

— Настоящий синоп. — Мальчик раскрыл пакет, демонстрируя товар.

Максим взял одно яблоко, краснобокое, чуть вытянутой формы. Нюхнув, подбросил на ладони.

— Сколько просишь?

— Сто рублей, — прищурил глаз маленький негоциант. — В Феодосии дороже.

Бросив в урну окурок, Максим достал из кармана деньги, отделил сотенную купюру.

— Держи.

Мальчик взял деньги, аккуратно свернув, спрятал в карман, передал покупателю товар и порысил к вокзалу. Потерев о рукав, Максим хрупнул душистым яблоком, оказавшимся необычно вкусным, и вернулся к своему вагону. У вагона о чем-то разговаривали Зина с проводницей из соседнего вагона.

— Угощайтесь, девчата. — Максим открыл перед ними пакет.

— Спасибо. — Девушки вынули по яблоку.

— Берите еще.

Проводницы взяли еще по яблоку у приветливого пассажира.