Защитнику свободной России

– Учтите, что вам еще предстоит доказать мою вину. Суд, особенно российский, – это дело сложное. Может выйти по-вашему. А может, и по-другому, тем более что я работаю на секретном заводе, жертвую своим здоровьем ради государственных интересов. Кстати, мои разработки весьма ценные. Вы просто непрофессионал в этом деле, поэтому не знаете, о чем речь. Да я и не буду этого объяснять. То, что я открыл, является государственной тайной. Так что, думаю, у вас не будет в суде ни малейшего шанса. Я слишком ценный для государства человек, чтобы держать меня в тюрьме, – самоуверенно заключил химик.

– А кто тебе сказал, что будет какой-то суд? Ничего не будет. Я просто пристрелю тебя как собаку в твоем же доме и спокойно уйду. И поверь, ничего мне за это не будет. – Сиверов внезапно выстрелил.

Пуля прошла возле головы Даронина. Зазвенело разбитое стекло. Химик вздрогнул так, что едва не упал с кресла. Он тяжело выдохнул:

– Вы с ума сошли.

– Может быть, от газа, который ты используешь в лощине?

– Вы же могли меня убить, – растерянно произнес Даронин.

– Это чтобы у тебя не было никаких иллюзий насчет твоих перспектив, – пригрозил Глеб. – А сейчас, пожалуй, мы можем поговорить, тем более комната проветривается, – намекнул на разбитое выстрелом стекло Сиверов.

– Меня продует здесь.

– Это неважно, мертвым здоровье не нужно, – решительно произнес Сиверов.

После небольшой паузы химик спросил:

– А если я все расскажу, так сказать, чистосердечно признаюсь? Вы обещаете, что предадите меня суду?

Глеб ничего не ответил. Немного помолчав, он сказал:

– Перед твоим приходом я был внизу, в твоей лаборатории, и там видел аппарат, похожий на газонокосилку. Но запах, идущий от него, ни с чем не перепутаешь. У меня даже немного закружилась голова. Явно с его помощью ты обрабатывал лощину газом, не так ли?

– Вы были в моей лаборатории, – произнес химик таким тоном, будто Сиверов проник в святая святых.

– Отвечай, Даронин!

– Да, это моя лаборатория. С помощью этого аппарата, который, кстати, сконструировал сам, я действительно распылял газ в лощине.

– Который сам же изобрел, – подхватил Глеб. – Ведь ты специалист по газам.

Химик вздрогнул, поняв, что человек, сидящий перед ним, знает всю информацию о нем.

– Не представляю, каким образом, но вы хорошо осведомлены обо мне. Что ж скрывать, я на самом деле изобрел этот газ, назвав его «Один».

– Почему такое название?

– Просто я питаю слабость к истории викингов. Один – их верховное божество. Все объясняется просто.

– Как действует газ? Насколько я понимаю, он эффективен при тумане и в дождливую погоду. Словом, когда в атмосфере много влаги.

– Вы не ошиблись. «Один» и был создан, чтобы, смешиваясь в воздухе с влагой, оказывать максимальное воздействие на человека. По сути, это галлюциноген, вызывающий у людей головокружение, потом приступы страха, а далее начинает казаться…

– А далее рычание обычного медведя превращается в громоподобный, леденящий сердце рык. И тут на арене появляется медведь. А все вокруг знают историю о медведе-монстре, – перебил химика Сиверов. – И после обработки газом человек полностью готов к встрече с монстром, который на самом деле был подопытным животным на военном заводе. Бедолага едва не сдох, но его пожалели и в качестве исключения отпустили.

Химик нервно закашлял:

– Вы что, имеете доступ на военный завод?

– Продолжим наш разговор, Даронин, – Глеб проигнорировал вопрос. – Расскажи о медведе. Что происходило с ним? Как на него действовал газ? Кстати, я видел, что в лощине ты подкармливал его.

– А я наивно думал, что вы просто наглый, дотошный журналист, – покачал головой химик. – Но вы следили за мной.

– Впрочем, Даронин, ты тоже этим не брезговал. Человек в камуфляже с капюшоном на голове и с биноклем – это все ты.

Химик тяжело и протяжно вздохнул:

– Да, это был я.

– Но вернемся к медведю. Как он не сдох до сих пор, бедолага?

– Газ «Один» слаботоксичный и действует не более двух часов. К тому же, в силу определенных особенностей иммунной системы медведя и общей его физиологии, газ действует на него гораздо слабее, чем на человека.

– Однако действует, – подчеркнул Сиверов.

– Да, медведь из-за газа «Один» не мог набрать вес.

– И, как я подозреваю, косолапый был обучен быстрее покидать место, где концентрация газа была наибольшей. Или я ошибаюсь?

– Все так. Медведь был приучен к тому, что его постоянно кормят рыбой, которую он очень любит. В общем, он появлялся, когда мне это было нужно, и уходил, получив лакомство. Он хорошо реагирует на мои команды, я много с ним занимался, – пояснил химик.