Зашифрованные маршруты

- Не верю. Простачком прикидывается, делает вид, что во всем сознается, и разговаривает специально, как ребенок - не бросайте меня, рабом буду… Так я ему и поверил, предателю.

- Идите шамать, - позвал Тимка.

Рыбная каша с кореньями попахивала болотом, но была хороша. Наелись быстро. В котелке осталось больше половины. Вислоухого будить не стали. Котелок спрятали между камней, сверху прикрыли ветками. Шурке дали нож, стрелы, лук и приказали сторожить.

- И не спускать глаз со степи и с этого, - Петька кивнул на Вислоухого.

- А меня кто сменит?

- Я сменю.

- Как солнце в затылок засветит, без церемониев растолкаю тебя.

- Ладно, Шурка.

Таня, Тимка и Петька легли в теплую канавку и под трели, льющиеся с неба, крепко заснули. Щурка повесил на себя лук, взял стрелу, пощупал пальцем, крепко ли Петька приделал наконечник, и забрался на гребень вала. Притаившись в траве, стал сосредоточенно, как дозорный, всматриваться в холмистую даль.

Солнце задевало горизонт, когда Петька, словно от боли, дернулся и проснулся. Спал Тимка, спала, сжавшись в комочек, Таня. Спал часовой - Шурка Подметкин! В кулаке он сжал длинную стрелу с каменным наконечником. Петька посмотрел вниз, телогрейка лежала на месте. Вислоухий исчез.

ВОСТОЧНАЯ ГРАНИЦА. КРУПИНЦЕВУ.

В вашем секторе с 10 до 13 московского времени, на высоте 800 метров, в сторону квадрата В-39-И пойдет немецкий самолет «Юнкерс» с овальными контурами крыла, типа моноплан. Двухмоторный, камуфлированный под цвет скалистых гор и тайги. Пропустите. Дублирую: пропустите.

Вершинин

Петька вскочил на ноги и увидел Вислоухого. Он сидел у костра и с наслаждением ел рыбную кашу. Посмотрел на Петьку: уж простите, я тут без вас хозяйничаю.

- Ешь, дядя. Тебе оставили.

Петька с ненавистью посмотрел на спящего Шурку. Рядом с ним лежал лук, нож, оструганная палочка и стружки. Петька незаметно ощупал у себя пояс - карта была на месте.

- Дядя, ты идти сможешь?

- Полегоньку смогу. Я тут ходил, вон до той ямки и обратно. Слава богу, кажется, проходит, радикулит меня скрутил. Он простуды боится. А я, как бездомный пес, уж сколько времени мытарюсь, - Вислоухий сделал страдальческую мину и попытался всхлипнуть.

Петька заметил, что диверсант притворяется, но сдержал гнев и спокойно спросил:

- Дядя, а ты дорогу до лабиринта знаешь, хотя бы примерно?

- Не знаю, - он опять заговорил плаксивым голосом. - Нехай он пропадет, этот лабиринт. Мне бы добраться до жилья. А там пусть меня судят. Я плохого для СССР ничего не делал. Живым оставят или нет - все равно, я фашистские тайны знаю, все расскажу чекистам. - Вислоухий тяжело вздохнул: - Меня только не бросайте, я буду помогать вам.

«Придуривайся, притворяйся, - подумал Петька, - дай только до лабиринта дойти, там я тебе покажу, как ребеночка из себя корчить, добреньким приставляться, предательская душонка».

Петькин отряд тронулся в путь, когда степь стала розовой от заката. Вислоухий охал, но шагал довольно бодро. Постукивал березовой тростью по камням. Трость была тяжелой и толстой и походила на дубину разбойника. Последним шел Шурка. Он чувствовал себя виноватым, поминутно перекладывал капкан с одного плеча на другое и ворчал про себя на Тимку:

- Ничего же страшного не случилось, а он руками замахиваться. Расстрелять, говорит, за это мало. А забыл, как вчера все упрашивали Шурку: назовись командиром, пароль скажи. Ведь не струсил я…

Вислоухий делал шаги все короче и короче, тер поясницу. Но остановиться и отдохнуть не просил. В темноте, зацепившись за камень, он тяжело рухнул. Застонал. Но встал сам. И припадая на трость, шел рядом с Шуркой.

- Петька, может, отдохнем немножко, - попросила Таня.

Но Петька, непонятно на кого все еще сердитый, взял у Тани котелок и, ни слова не говоря, двинулся вперед. Он боялся погони.

Степь спала. За тучами спрятались звезды. Шагать стало опасно, можно было угодить в щель или в яму. Петька остановился.

- Будем отдыхать.

Из темноты доносилось журчание воды. На ощупь вчетвером спустились к реке. Тимка опустил руку:

- Теплая, но, видать, глубина.

Напились, зачерпнули в котелок для Вислоухого. Он поблагодарил. По-видимому, он смотрел на небо, потому что сказал:

- Тучи. Звезд не видно. Надо ждать луны. Вы ложитесь, а я посижу, покараулю.

- Ты, дядя, тоже ложись, здесь к нам подкрасться никто не сумеет: в воду зверь не полезет, а спереди капкан настороженный поставим, - сказал Тимка.

- Капкан у вас, ребята, мировой, в карьере я в него чуть не попался, едва заметил. Такой голову откусит в один момент.

- Подарили мне его, - из темноты сказал Шурка.

Зарядили капкан, отнесли в сторону и, нащупав ямку, поставили. Вернулись и легли на телогрейку, прижались друг к другу и накрылись Таниной курочкой. Вислоухий тоже лег, потому что под ним заскрипели камни, стукнула трость и послышалось ровное сиплое дыхание.

Ночь. Появились звезды. Огромные и далекие. И казалось, что высокое небо пробито снарядами новых дальнобойных зениток. В заколдованной тишине только ухо древнего кочевника смогло бы сейчас уловить шорох подкрадывающихся к ребятам свирепых хищников.