Заставь меня остановиться 2

Смотрю на крепко спящего, расслабленного Лукьянова и в очередной раз не могу поверить, что все это правда. Да, не все так, как хочется, но если размышлять объективно и без розовых очков, то все даже лучше, чем можно себе представить. Я — не одноразовая девка, которую водят на квартиру и даже не просто одна из женщин, с которыми Богдан, как оказалось встречался на съемной квартире. Да, мне-таки удалось выудить из него эту информацию. То, что я сплю в его кровати, готовлю на его кухне, да и в принципе обитаю в его доме — это совершено точно что-то особое. Может это и есть мои розовые очки, но верить я в это не перестану.

Точно знаю, что я первая, кому это позволено. Главное остаться единственной. Вот это задача посложнее. Хотя почему-то в моей голове вполне себе осуществимая. Правда, с существенными трудностями. Одна из которых вот-вот вернется в этот дом. У меня нет ненависти к дочери Лукьянова, но понимаю, что ужиться нам вдвоем — будет крайне сложно. В этом доме хозяйка все же она. Это удручает. Как и то, что здесь обитает Егор. Подурачиться от души и походить хоть разочек голой или хотя бы в белье за все шестнадцать дней наших тесно-сексуальных отношений — не получилось. Мои попытки жестко пресекались Богданом, что в принципе логично, но все равно расстраивает.

Правда, есть один приятный факт — уже свершившееся восемнадцатилетие Ники и грядущий развод Лукьянова. Спрашивать Богдана о разводе, после очередной попытки, закончившейся словами: «это мое дело, я с этим разберусь» — больше не решаюсь. На кой черт его злить и портить себе настроение, если есть куда более доступный способ узнать, что происходит, а именно — подслушать. Грешна, взяла эту привычку от мамы, но я пошла дальше — еще и рылась в Лукьяновском телефоне, чем в принципе сравняла его копание в моем. Вот так я и стала осведомлена о том, что пару дней назад Богдан встречался со своей еще пока действующей супругой и, если я все правильно поняла, документы на развод все-таки поданы. Для полного счастья не хватает главного — своего жилья, где мы будем только вдвоем. Хотя вру, не только этого. Есть еще много важных мелочей, с которыми нужно разобраться. Например, с наседающими на меня родителями, точнее папой. Его не устраивает, что я иногда ночую у «мальчика» и не хочу их знакомить. Знал бы он, что ночую я у «мальчика» чаще, прикрываясь лишней сменой в больнице. Понимаю, что рано или поздно надо будет их познакомить, да и самой неприятно врать, но хочу, чтобы Лукьянов был разведен.

Перевожу взгляд на часы — начало восьмого. Это по всем меркам поздно. К великому сожалению, надо вставать и ехать в университет, и пока еще могу сделать это одна — хочется похозяйничать на кухне.

Провожу пальцами по волосам Богдана и медленно опускаю руку вниз, к груди. Однако, на мои поглаживания он не реагирует. Реально крепко спит. В голову моментально приходит давно мучащий меня вопрос, проверить который идеально именно при полном отрубоне Лукьянова, ибо при бодрствующем — стремно. Аккуратно убираю простыню, оставляя полностью обнаженного Богдана. Медленно подношу пальцы к его хозяйству и начинаю примерять. Хм… далеко не анаконда, более того он… маленький. Странно, учитывая, что на глаз кажется большим, да и по ощущениям подавно.

— Что ты делаешь? — резко убираю руку, переводя взгляд на проснувшегося Богдана.

— Время на подумать есть?

— Нет, — безапелляционно заявляет он, закидывая руки под голову.

— Измеряю длину твоего хозяйства.

— Женское любопытство? — снисходительно бросает Лукьянов, не скрывая улыбки.

— Типа того, плюс надо доложить подружке о твоем размере. Ей очень интересно, да и мне только с ней можно обсудить твой член. С мамой как-то неприлично, хоть она и знает, что я уже не девочка.

— Доложить о моем члене подружке?! — кажется, у Лукьянова брови приподнялись до уровня линии волос.

— Ну а что тут такого, можно подумать, мужчины не обсуждают своих женщин между собой. Трепла поболее женщин или это слово не склоняется? Ну, в общем, ты понял.

— Я никогда не обсуждал своих женщин с кем-либо.

— Ну а я разочек сделаю. Не бойся, я прибавлю сантиметры, чтобы она мне завидовала.

— А на черта мне их прибавлять? И без того все в лучшей форме.

— Мне бы твою самоуверенность, — не задумываясь, бросаю я.

— В данном случае это не она, а простые факты.

— Ага, — киваю, при этом улыбаясь. Не обижать же его. Тем более меня все устраивает. Ну подумаешь, маленький, в стоячем состоянии же больше.

— Это что за «ага»? — с совершенно другой интонацией произносит Лукьянов, приподнимаясь на кровати.

— Я его измерила пальцами. Он пять сантиметров. Но размер же не главное.

— Пять?! — кажется, еще никогда я не видела такого выражения лица у Богдана.

— Ну да, плюс минус один.

— Ты точно уверена в своем измерении?

— Да. Расстояние между концами вытянутых большого и указательного пальцев, — прикладываю пальцы к его хозяйству. — А оно, как известно — десять сантиметров. У тебя половина, значит — пять. Чего ты так переживаешь? У меня полторашка на груди и ничего. Тебе нравится. Я чувствую.