Застава в степи

Мне не хотелось ждать до завтра, чтобы пойти во Дворец после их отъезда. Для чего же, собственно, я приехал сюда? Посмотреть памятники войны, побывать на тех местах, где сражался мой отец? Нет, не только ради этого. Ребята ведь дали мне твердый наказ разыскать хоть кого-нибудь, кто помнит того Гостюшина, о котором сообщил Тарелкин, хоть родственников, хоть друзей, хоть знакомых. Ведь другой такой случай вряд ли представится, а если и представится, то когда, неизвестно.

Надо не терять даром время, надо найти Дворец пионеров. Но спросить не у кого. Ну и скучно они тут живут. Только я так подумал, как услышал окрик:

— Рекс, назад!

Я повернулся. Ко мне бежала тщедушная пятнистая собачонка, в насмешку, наверно, прозванная таким громким именем. Я знаю, как надо себя вести с собакой, чтобы она не укусила. Надо сделать вид, что ты не обращаешь на нее никакого внимания. Я так и сделал. Сел на край песочницы и начал загребать серый грязный песок. Собака обнюхала мои ноги и, видя, что я не удостоил ее своим вниманием, побежала дальше. Вслед за ней ко мне подошел мальчик лет десяти-двенадцати. Он осмотрел меня очень внимательно и бесцеремонно спросил:

— Ты из какой квартиры?

— Из тридцать восьмой, а тебе что?

— В тридцать восьмой детей нет, — уверенно ответил мальчишка.

— Я сегодня приехал.

— Откуда? — пристал он.

— Из «Трудрассвета». А ты, случаем, не из милиции?

— Нет, — спокойно ответил мой новый знакомый. — Я из пятнадцатой квартиры. Скучно сегодня у нас, — пожаловался он.

— А вообще?

— Вообще весело, — оживился мальчик, присаживаясь возле меня. — Сегодня все уехали за Волгу, в турпоход.

— А ты почему дома остался?

— Я Таню на дачу провожал. Таня — это моя сестренка. Она еще в детский садик ходит.

— Что же, мать не могла проводить?

— Мама в больнице, а папа на работе.

Теперь я посмотрел на него так, как он на меня в начале нашей встречи. Лицо у него доброе, немного печальное и почти совсем не загорелое. Наверно, он мало бывает на улице, возится с сестренкой, с Рексом, а может, даже сам себе покупает продукты и варит обед. Таким каникулам не позавидуешь. Я подумал, что вот сейчас он начнет рассказывать, как ему тяжело, скучно и противно. Но мальчик, поискав глазами резвящуюся собаку, спросил:

— А у тебя есть дома собака?

Я вспомнил Леопарда. Ведь наполовину он и мой. Значит, я имею право сказать, что есть. Тем более, что в последнюю нашу ночь я держал Леопарда на ошейнике, когда мы вместе с Петровым пришли ко двору Хамугина. Прыщ долго не открывал калитку, а когда узнал, зачем к нему пожаловали милиционер, кладовщик и мы, сразу распахнул калитку и сказал, что собирался разыскать Петрова, чтобы выяснить, кто ему подбросил пять мешков пшеницы.

— Но пропало двенадцать, — задохнулся от гнева Макеич. — Где же остальные?

— Не знаю, не знаю, — забубнил Прыщ.

Тогда я поднес Леопарду мешок и сказал:

— Ищи.

И он нашел. За сараем, в яме, закиданной досками, бурьяном. Вот какой у меня Леопард. Нет, не у меня, у нас, так вернее. И я сказал мальчику, какой у нас пес. Его Рекс и в подметки не годится Леопарду.

— Ну это еще как сказать, — заспорил он, — у нашего Рекса мать имеет почетную золотую медаль с выставки.

Но мне спорить не хотелось. Ну дали медаль и ладно. Я бы закон такой утвердил, чтоб собакам не за красоту давали награды, а за помощь человеку. Тогда бы наш Леопард наверняка орден получил.

— Тебя как зовут? — спросил мальчик.

— Меня Сенькой.

— А меня Женькой. Ты надолго приехал?

— Да нет. Вот найду коммунаров и уеду.

— Каких коммунаров? — спросил Женя, и глаза его загорелись, бледное лицо порозовело.

— Которые в нашем селе первый совхоз сделали.

— Сделали, а сами уехали?

— Это кое-кто так говорит. Но мы не верим. Мы думаем, их беляки и бандиты расстреляли.

И я рассказал Жене все, что нам было известно о коммунарах. И о том, что когда мы узнаем их имена и фамилии, то поставим им памятник. Деньги на него мы уже собираем. И директор совхоза Журавлев обещал помочь. Рассказал я и о письме, которое мы отправили ребятам кружка красных следопытов при Дворце пионеров и про Ивана Гостюшина…

— Знаешь что? — поднялся быстро Женя. — Я сейчас загоню Рекса домой и давай сходим во Дворец. Там у меня дружок есть Витька Чурзин. Если он не уехал никуда, он нам поможет.

— Давай, — с радостью согласился я.

Дворец пионеров оказался рядом с домом тети Вали: надо только перейти две улицы. В вестибюле на большом листе было написано, в какой комнате и в какие дни и часы работают кружки. Кружок красных следопытов находился на первом этаже, в восьмой комнате, рядом с комнатами юных художников и фотографов. Мы заглянули в восьмую комнату. Несколько мальчиков и девочек окружили длинный стол и что-то двигали по большому листу белой бумаги. Женя осмотрел всех следопытов и сказал мне:

— Витьки нет. Но мы сейчас узнаем. — Он подошел к крайней девочке и спросил, где Чурзин.