Застенчивость в квадрате

– Духовка. Поставим таймер на восемь минут, хотя, может, и семи хватить. А потом… – Я замолкаю. Остатками теста он рисует букву «W» поверх формы. Поручаю ему готовить топпинг: в одной мисочке растопленное масло, в другой – корица с сахаром.

– А дальше? – снова спрашивает он, когда сковородка оказывается в духовке, а таймер поставлен.

– Падение на доверие! – объявляю я и падаю назад. Крепкая рука, конечно же, обхватывает мою талию задолго до более близкого знакомства с полом.

– Не делай так! Я же был вообще вон там!

– Уверена, это тоже было в списке Вайолет, – хихикаю я. – Желание 5: Падение на доверие.

– Ты же могла в самом деле упасть!

– Разве могла?

– Нет, – насупившись, признает он. А потом наклоняется ко мне, почти касаясь губами моего уха, и внутри все вспыхивает. – То ты говоришь, что нам нужна дистанция, а потом берешь и падаешь на меня.

– Что? – Я тут же отскакиваю и начинаю заполнять посудомоечную машину.

– Ты слышала. – Он разворачивается к выходу.

– Ты куда?

– Выбирать фильм. Священный закон, не забывай.

Пока он занят, я, воспользовавшись такой необходимой передышкой, мысленно отвешиваю себе подзатыльник. Возьми себя в руки! Это решающий момент. Если сейчас получится удержаться и не растечься влюбленной лужицей, мы вполне можем добиться всего, чего оба так хотели: устроить отель и приют для животных, не мешая друг другу. Ссориться мы, скорее всего, время от времени будем, но легкий спор между равными наследниками нанесет куда меньше вреда, чем перебранка между озлобленными бывшими, вынужденными жить поблизости до конца своих дней. Это взрослое решение. Хотя бы раз в жизни я собираюсь посмотреть, куда прыгаю, и уберегу себя от боли.

Я знаю, что права, но счастливее это знание меня не делает.

Таймер звенит, прерывая меня во время моей внутренней речи – полунапутствия, полуугрозы.

– Готово! – кричу в сторону гостиной.

Тишина, никакой реакции: догадавшись, что он, наверное, занят выбором фильма, я решаю воспользоваться возможностью и украсить пончики самостоятельно, что, признаюсь, и так собиралась сделать. Закончив, откладываю их в сторону, мою руки и отправляюсь ругать Уэсли за то, чего он не сделал – к моей радости.

В гостиной его нет. Подхожу к телевизору, который оставила на паузе с «Правилами моей пекарни», но вместо очаровательного Ноэля Филдинга на меня смотрит кошмарное изображение клоуна Пеннивайза во весь экран.

– Господи…

Резко разворачиваюсь, собираясь задать жару виновнику.

– Уэсли!

Тишина.

Упираю руки в боки.

– ЭТО я смотреть не собираюсь! – Тыкаю в кнопку на пультике так быстро, как только могу, а потом включаю «Блондинку в законе». Так-то лучше.

Уэсли выпрыгивает на меня из ниоткуда, скрючив пальцы, как когти.

Я взвизгиваю.

А он смеется, смеется и смеется. Ненавижу его. Очень, очень хочу ненавидеть. Но даже близко не чувствую ничего похожего.

– Ты бы себя видела! – уже воет от смеха он, складываясь пополам.

– Ты закончил? – смерив его самым злобным, какой только в моих силах, взглядом, уточняю я. – Откуда, черт побери, ты взялся?

Он криво усмехается.

– Хочешь узнать?

– Да.

– Ты такая симпатичная, когда злишься. Как в том мультике про утенка, который говорил, что небо падает. Ты видела? Вот кого ты мне напоминаешь, а когда злишься – просто умора!

Как лестно.

– Это был цыпленок! – огрызаюсь я.

Что бы там ни отражалось на моем лице, он уже почти икает от смеха. Уже раздумываю, не принести ли табуретку, с которой и устроить ему разнос, но тут он успокаивается. Уэсли пересекает комнату, прижимает ладонь к обоям и запускает пальцы внутрь. Краешек замаскированной двери поддается, открывая взгляду черный коридор.

– А это откуда взялось? – изумленно вглядываюсь в темноту я.

– Тайный ход.

Но я уже спешу туда. Где-то за спиной Уэсли жалуется, что я поменяла фильм:

– Зачем ты так? Я же старался, такая шутка пропала. Теперь в красном шарике никакого смысла.

– Если я увижу здесь красный шарик, Уэсли Келер, у тебя будут большие неприятности! Ненавижу клоунов.

– Шарик? – Из гостиной доносится звук лопающегося воздушного шарика, ни с чем не спутаешь. – Не видел никаких шариков.

Тайный ход ведет в библиотеку. Решаю преподать Уэсли урок кармы, выключаю свет и забираюсь в большой книжный шкаф, а когда он заходит, вытягиваю руку и хватаю его за лодыжку. Уэсли вскрикивает, разразившись проклятиями, за которые потом еще пять минут извиняется.

Я так смеюсь, что никак не могу подняться с пола.

– Ух, ты еще пожалеешь, – загадочно грозит он, подавая мне руку. – Я знаю все ходы в этом доме.

– И я тоже.

– Об этом, в гостиной, ты не знала.

Звучит как вызов.

– Закрой глаза и считай до десяти, – прищурившись, велю я.

Глава семнадцатая

Не только он знает секреты старого особняка. В коридоре висит большая картина в раме, за которой на самом деле кладовка. Не очень большая – Вайолет хранила в ней, если я правильно помню, коньки и теннисные ракетки, но там при желании вполне можно было спрятаться.

– Я слышу, как ты бежишь на второй этаж! – кричит он мне вслед.

– Не подслушивай!

– Ты совсем не умеешь играть в эту игру.