Застолье с визирями

Он был лишен человеческой боязни, потому что давно сроднился со своим тотемным животным. Боязнь всякой реальности, всякого реального события, всякого реального насилия, всякого слишком реального наслаждения. Этих страхов он давно не испытывал.

– Слабые люди – это слабые люди. Они все время спрашивают: «А что еще с нами сделают? А не случится ли чего? Защитите нас, пожалуйста, от реальности. Мы не хотим ничего знать про страшное, плохое. Мы не хотим ничего решать», – «енот» выдавал присутствующим свое знание жизни.

– Право решать и определять мы должны оставить за собой. Иначе нас уберут, – подвел итоги встречи «енот».

«Заговор». Эта мысль пронеслась по всем присутствующим.

Знал енот, хитрый и бесцеремонный, что в схватке, разворачивающейся на улицах, не нужно участвовать, а только счет вести. И тогда лавры победителя будет примерять посторонний, а не кто-то из противоборствующих сторон.

Но не предполагал он, что в скором времени в камере следственного изолятора друг на друга будут смотреть два Казахстана. Прошлый – теперь побежденный, замкнутый, еще не верящий, что его время прошло. Новый Казахстан – победный, совершенствующий и строго задающий много вопросов. И сам он неожиданно для него самого окажется в камере вместе с другими представителями прошлого Казахстана и будет подозреваться в особо тяжких преступлениях.

– Что же ты гад такой, Иуда, совершил предательство, так подло нож в спину всадил? – задаст такой вопрос следователь некогда всесильному «еноту».

– А вы понимаете, что ключевым персонажем христианской религии есть предатель Иуда? Ведь не будь Иуды, то не было бы и распятия, а без распятия не было бы и христианства, – ответит тот хитро, примерив шкуру своего тотемного зверька, чтобы навести своих следователей на мысль о снисхождении.

Но добавит все равно предупреждающе: «Теперь дивиденды достанутся вам, победителям. Празднуйте. Но знайте, что в любом поражении есть скрытая победа, а в любой победе – скрытое поражение».

Глава 10 – Потери

После того, как вечером младший сын не вернулся с вокзала, Мухлиса, надеясь на какое-то чудо, позвонила Болату: «Дулат не с вами»?

Весь вечер и всю ночь простояла у ворот старая женщина, чутко прислушиваясь, ожидая звук подъезжающей машины или шагов возвращающегося сына. Иногда она выходила вперед по дороге, думая, что вдруг его машина сломалась или не дай Бог, Дулатка ранен и теперь не может дойти до дома.

Но он совсем рядом, тут недалеко осталось, поэтому нужно пойти ему навстречу, помочь ему, – так думала она.

Шла и шла она, оглядывая серые тени на дороге, напоминающие человека.

На утро, постаревшая за ночь, с резко очерченными морщинами, пожилая женщина пешком вышла в город.

Никто из соседей, ночевавших и кормившихся в ее доме, не попытался помочь ей, стать сопровождающим в опасное место, которым стал город. Стыдливо пряча глаза, только пожелали скорейшего возвращения Дулата.

Не рассматривая разбитые витрины, сожжённые и обстрелянные машины с пятнами крови на передних сиденьях и стеклах, выкорчеванные банкоматы, плотно сжав губы, она шла только по известному ей маршруту, не обращая внимания ни на что.

Заходила она в больницы, выискивая среди всех поступивших без документов родное лицо. Шептала спасительные молитвы, переступая через пороги морга. Хватала за руки прохожих, спрашивая и показывая фото, не видал ли кто ее сыночка.

Что она ела и пила в эти дни, как и где проводила зимние холодные ночи одному Богу только известно.

Она вернулась в пустой дом. Опустошенная, с невыплаканными глазами. В тоненькой сгорбленной старушке вряд ли кто бы теперь узнал полную сил, гордую и надежную Мухлису, которой она была всего лишь пару дней назад.

Одновременно в дом потянулись пожилые соседки со своими гадальными картами, камнями, завернутыми в платок. По всем предсказаниям выходило, что жив Дулат, жив и скоро вернется. Но ранен. Указывали даже места, в которых он лежит не совсем здоровый, но живой.

Вскоре приехал Болат.

Здоровье и покой Мухлисы пошатнулись за дни, проведенных в городе, среди десятков раненных, погибших, в которых она искала своего сына. Ранее всегда ухоженная, с красиво и аккуратно уложенными волосами, теперь же она растрепанная, постоянно плакала и молилась.

Самый тяжелый труд на земле – это молиться. Все страхи обнажаются при родительских молитвах. За каждым еле слышным чихом и чуть начинающим кашле ребенка скрыты все материнские опасения.

Мухлиса, когда дети были совсем маленькими, шептала все молитвы над ними, прося Бога уберечь детей от бед, болезней. Теперь она обращалась к Нему только с единственной просьбой: вернуть Дулата домой.

Не остановить поток слез, не осушить море горя, который вошел в душу и сердце матери, потерявшей сына.

Душевное и физическое здоровье матери в днях ожидания, отсутствии новостей становилось все хуже.

Громко она спрашивала любого входящего в их дом: «Где мой сын? Ты привел его?»