Застрянец (СИ)

Двое спереди, трое — сзади. Архип вскинул пистолет и выстрелил. Мясник прикрылся одним из своих людей. Тот сполз на землю с простреленным животом.

Вот ублюдки. Ну почему именно сейчас?!

Архип выхватил свой меч, а я — свой. На меня побежал один из подручных. Гнал, набирая скорость, и заносил нож для удара. Я вскинул пистолет и выстрелил ему в лицо. Он остановился и замер. Выстрел был, а боли нет! Так вот же она, сука! Пока мудак сознавал, что произошло, я подскочил и резанул его по животу. Вот те!

Это уже не шутки. Только что я мужика чуть пополам не разрезал. Полосонул мечом, вскрыл грудь и живот. На мече осталась кровь, на лице брызги. Бандит в муках упал на дорогу. Ну дела!

Архип схлестнулся с двумя другими бандосами. На меня попёр Мясник. Меч в моей руке перестал быть тяжёлым и неповоротливым. Откуда-то прибавилось мастерства и уверенности. Я довольно легко отбил выпад справа, а затем — снизу. Меч слушался меня не хуже, чем контроллер приставки. Отбил ещё один удар, высекая искры и потянулся, чтобы проткнуть говнюку живот, а тот увернулся и резанул мне по боку. А, бл*ть!

Теперь кровище хлестало из меня. Это не коленку разбить! Рана глубиной пару сантиметров и длинной с ладонь. Прижав её левой рукой, я стал отступать, а Мясник включил кровожадный режим и обрушился ещё яростнее. Кое-как я отбился от удара сверху, а вот прямой меня снова достал. Пробил бедро и уткнулся в кость. Хромой и истекающий кровью я прижался к стене. Замахнулся, но не успел ударить. Мясник сбил меня и прижал ногой руку к земле.

— Обменяю твою руку на двадцать тысяч золотых! Ха-ха! — хохотнул Мясник и занёс тесак для удара.

Вот же ж бл*ть! Минус рука, получается. Мясник опустился с ударом, а я попробовал вырваться. Хрена с два! Меч опустился на камень и высек искру, а боли не было. Я посмотрел на руку и…

Руки не было. Охренеть! Не было не только отрубленной, но и вообще! Её не было! От пальцев до локтя вместо руки вился серый дымок, который складывался в подобие руки. Мясник раскрыл пачку и замер, а до меня дошло, что если у меня нету руки, то, получается, он меня за неё и не держит. Я поднялся. Меч остался под ногой Мясника.

Посмотрел на культяпку. Через секунду из серого дыма, что вился возле локтя вновь сложилась рука. Пошевелил пальцами. Работает.

— Что это за ху*ня? — спросил я у Мясника.

Тот почесал окровавленным тесаком затылок и пожал плечами.

Разворачиваюсь и вижу прибитого бандита к стене магазина. Второго Архип расфигачивает усевшись сверху. В боку у Архипа торчит нож, изрезаны руки. Он делает из морды врага отбивную и встаёт.

За ним картина ещё прекраснее. Кривоносый в маске. Рядом с ним испуганный ребёнок, позади — оху*евшая толпа. Девочка вырывает руку у Кривоносого и уходит к маме.

Архип смотрит на меня, потом — на толпу. Походит к Кривоносому и со всей дури заваливает тому с кулака в харю. Лопается мешок с кровью, Кривоносый падает на асфальт. Толпа подозрительно смотрит. Архип взваливает его на плечо и уносит в переулок.

Архип — красавчик, но выступление мы провалили.

Глава 9. Сто тумбочек этому господину!

На третьем этаже в башне на койках лежали: Я, Архип и Кривоносый. От одного ко второму ходил доктор Баратынский. Его притащила Раиса. Вероятно, доводилось, так сказать, вместе работать. Баратынский оказался мужиком организованным и решительным. Да и время, видать, предполагало. Резаные и рваные раны — нынче один из самых ходовых товаров. Вот он и бегал между нами.

Нос у Кривоноса искривился в квадрате. Баратынский его кое-как вправил и насовал тампонов. Теперь Кривоносов разговаривал, как плохой актер озвучки.

Больше всего досталось Архипу. Он трёх мясниковских уложил. Одного пристрелил, второго вражеским же ножом к стене приколол, а третьего изувечил до полусмерти голыми руками. Вот только и самому досталось. Над Архипом Баратынский зависал дольше всех. То повязку на боку поменять, то убрать гной на руках, подштопать. Вокруг койки Архипа валялись ошметки окровавленных бинтов.

У меня ран было меньше — две. Но зато какие! Резанная полоса на боку и дырка в бедре. И то, и другое Баратынский заштопал. Под наркозом? Ага. Десятилетний солодовый наркоз в бутылке объемом пол-литра. Опьянел всего минут на десять. Плюс боль, минус трезвость — равно заштопанный и ох*евший я. Замазал всё зеленкой, перебинтовал. Стало очень даже неплохо.

На этаж поднялся Дементий. Угрюмый, встревоженный. А чего ещё от него ждать? Отдышался и рассказал:

— Плохи наши дела. Оскал, тот наемник, к которому мы ходили, заявил о своих правах на южные земли Глинских. Народ очень возбужден. Нам больше никто не доверяет. Оскал предложил свою кандидатуру, его поддержали, — Дементий облокотился о шкаф. — Говорят, Оскал с Мясником сговариваются. Хотят силы объединить. Переворот устроить. Власть поменять.

Перевернувшись на правый бок, я положил на кушетку правую руку и потыкал в неё пальцем. Твёрдая. Ну, в смысле, не твердая, но упругая. Материальная, а ведь была другой.

— Ты чего? — спросил Архип, уставившись на меня.