Застрянец (СИ)

С тугой повязкой и обезболивающими от Баратынского стало полегче. Вдобавок я едва ли не до автомата отточил фокус с постоянным исчезновением раны на боку. Использовал навык каждый раз, когда мог. Так было легче переносить нагрузку, особенно когда приходилось взбираться на камни, перешагивать брёвна.

Из оружия я взял только ружьё и использовал его как костыль. Но на всякий случай зарядил. Признаться, я надеялся, что Раиса попала в руки именно Боцману. Уж лучше ему. С ним можно договориться. А вот с Мещерским — без шансов.

Поднявшись на холм, я увидел Мещерского. Он был один. И это был реальный шанс кончить его.

— Шеремет говорил, что ты не придёшь, — улыбаясь, сказал Мещерский. — Я же был уверен. Уверен, что внутренние терзания выжмут тебя досуха. Господин Глинский с простреленным боком, рискуя своей жизнью, припёрся спасать шлюху!

Мещерский хлопнул в ладоши и покачал головой.

— Потрясающе!

Обернувшись, я увидел город. Вечерний Виктомск походил на панцирь огромного ящера. Острые крыши одинаковых домов сложились в сплошное защитное покрытие, которое подсвечивали тусклые полоски уличных фонарей.

За Мещерским возвышалась мельница. Старая рухлядь, расправившая свои крылья, какая же вытянутая как сам Мещерский и серая. Точно за спиной у него стоял гигантский телохранитель, пришедший на смену Самсону. Кстати, а где остальные упыри?

— Ты где пиздобр*тию свою потерял?

— То, что ты пришёл один, лишь подтверждает мои догадки, — сказал Мещерский. — Ты не оправдал моих надежд, Глинский. Ты солгал мне. Вчера пообещал быть примерным кутилой, пьяницей и трахарем, а сегодня заделался спасителем. Жаль…

— Девчонку отпусти!

— Шлюху?! Ха-ха-ха! Ты ещё более безнадёжный, чем я думал, — Мещерский снова хлопнул в ладоши, развернулся и направился к амбару. — Пошли!

Дверь в амбар была открыта, изнутри лился свет. Мещерский вошёл первым, я, опираясь на ружьё, — за ним. В центре горели пять факелов на длинных шестах, рядом с ними стояли Самсон, Шеремет, харв и Раиса с кляпом во рту…

В свете огня харв выглядел ещё страшнее. Пропорционально увеличенное тело высотой два с половиной метра, на фоне которого даже Самсон не выглядел здоровяком. Серая иссохшая кожа походила на кожу ящера. Гигантское тело бугрилось мускулами, а стоял он неподвижно, будто статуя. Из одежды — платок, верёвки на предплечьях, напоминающее наручи, и обноски плаща, выступающие из-под голов. Огромный чёрный капюшон болтался на спине.

Оценивая мощь этого создания, я прошёлся по нему взглядом и замер. Россыпь голов. Они приросли к нему не только возле шеи. Харв собрал их слишком много, не уместить. Головы торчали из плеч, груди, лопаток, подмышек. Почти все они облысели, кроме нескольких. Одни ссохшиеся, ещё живые, но состаренные, другие — молодые и свежие, третьи — обтянутые кожей черепа. Все головы отмечены шрамами и у них не было шей. А потому смотрели они туда, куда придётся. Одна — в пол, другая — в небо, третья — в сторону. И только одна, та, что по самому центру, смотрела перед собой. Она — и есть харв. Спокойная, каменная, с волевым подбородком и впалыми глазами, которые пронизывали меня насквозь.

С трудом оторвав взгляд от монстра, я посмотрел на Раису. Только сейчас понял, что она была без сознания. Стояла на полусогнутых ногах, хотя на самом деле мысленно её держал харв.

— Прикольные головешки, — ляпнул я, пытаясь отбросить страх. — Надеюсь, как только он вырежет весь город, займётся и вами троими.

— Типичная ошибка человека, — ответил Мещерский и поправил очки. — Ты видишь в нём монстра. Но это очень относительно. Харву нужно постоянно пополнять свои силы новыми тушками. Их головы — как еда для человека. Если он перестанет есть, то ослабнет, а позже — умрёт. Сама природа, пускай и не без вмешательства тёмной магии язычников, сделала его таким. Тогда почему он монстр? И чем он отличается от нас? Головы свиней, кур и коров мы себе не приращиваем, но убиваем их без угрызений совести. Мы — такие же монстры как он, а может и хуже. Он убивает не ради развлечения, а ради выживания.

— Он держит тебя за яички своей невидимой рукой? Поэтому ты его защищаешь? Придумал всю эту чушь, чтобы самому себя оправдать. Если уж мне удалось отсечь ему пару голов, то и твои оболтусы могли бы, — я посмотрел на Самсона и Шеремета.

— Ты слишком узко мыслишь. Я — не его пленник, и мы не враги. Мы — союзники.

— Непохож он на того, у кого могут быть союзники.

— Может, и непохож. Способность приращивать чужие головы и управлять обезглавленными телами делает его лучшим воином на всём свете. Он, как отдельная ходячая армия, способнен управлять слаженным и бессмертным отрядом. Они быстрее нас, бесстрашнее, лучше защищены и не думают, а лишь подчиняются одному управляющему мозгу. Харв — самый ценный из союзников, который когда-либо у меня был. В отличие от Князя Аникея и прочих идиотов, которые охотились на харвов, мне хватило ума договориться с ним. Слияние обладающего властью и положением, то есть меня, с подчиняющего плоть и мысли воином открывает невероятные возможности.