Застывшее эхо (сборник)

А мог бы жизнь просвистать Шендеровичем, хотя бы для себя самого: издевайся себе над чужой глупостью, а в сторону своей и своих не бросай даже косого взгляда – и можешь поплевывать желчью на неугодную тебе часть суши с высоты совершенства, собственного и своих, кои, полагая тебя мудрецом и пророком, который в противоположность пророкам библейским никогда не гладит против шерсти, тоже соберутся под твой зонтик, защищающий от горькой правды. Подобной любви никогда не сыскать какому-нибудь Свифту или Марку Твену, выкладывающему правду-матку всему человеческому роду, не размениваясь на национальные мелочи.

Согласен, по стопам Свифта и Марка Твена идти очень нелегко, но зато уж красиво так красиво.

Однако двинемся по следу Шендеровича. Капля вторая. Маршрутка, «Вести-ФМ» (вероятно, радиоканал), проклятия по адресу Порошенко, продавшего славянское первородство за членство в ЕС и прочие чечевичные бренности. И Шендерович тут же пускает в ход свой всесокрушающий аналитический таран: уот из зе рашен фо – «славянское первородство»? Чем оно успело запомниться украинцам – далее список общеизвестных мерзостей эпохи Януковича (который, впрочем, можно длить примерами всех стран и эпох). Я не стану задавать наивный вопрос: «Уай ин инглиш?» – такой язык и такое произношение и подобают миссионеру Цивилизации в варварской стране, я отвечу на языке Пастернака и Ландау: славянское первородство – это греза, воодушевляющая сказка, а ни одна греза не может выдержать проверки реальностью, ни греза Демократия, ни греза Единое Человечество, ни греза Справедливость, ни греза Международное Право, ни… Однако остановлюсь, чтобы не подумали, что я способен принять столкновение интересов за столкновение знаний. Но задуматься о плюсах и минусах сказки о всеславянском единстве, если бы славянские народы в нее каким-то чудом уверовали, некоторый смысл есть.

Плюсы: эта сказка была бы способна смягчить их взаимное недоверие и даже ожесточение; общеславянское объединение могло бы выстроить более прочный заслон против поднимающегося исламизма; такое объединение ослабило бы юдофобию, избавив евреев от необходимости выбирать между враждующими соперниками, и вообще антисемитизм – болезнь испуганных, а могучему союзу славянских наций даже и евреи были бы нипочем. Минусы: если бы одни славянские народы приняли эту грезу близко к сердцу, а другие видели в ней только орудие подчинения слабых сильным, то она вызвала бы у одних такой страх, а у других такую обиду…

Сегодня мы, похоже, имеем дело именно со второй ситуацией, но, так или иначе, золото человеческих фантазий допустимо поверять желчью, только начиная с себя и своих сторонников, и чем более они тебе дороги, тем более скрупулезно. Чтобы убедиться, что такого анализа не выдержат никакие человеческие убеждения, – всякая наша прекрасная Дульсинея есть не более чем скотница Альдонса. Нацию создает общий запас воодушевляющего вранья, когда-то провозгласил желчный герой моей «Исповеди еврея», она же «Изгнание из Эдема», – сегодня было бы самое время провозгласить, что цивилизацию создает объединенное сверхвранье. И пусть его обслуживают те, кого обслуживает оно.

Капля третья, Шендерович снова общается с народом в транспорте. Московский «бомбила» доказывает знаменитому пассажиру, что всякий клочок земли от Кенигсберга до Курил, куда когда-либо ступала нога российского солдата, навсегда принадлежит России, но этот закон не распространяется на ноги немецких и монгольских солдат, а по существу же в мире царит право сильного. Однако «люди с фантазией», «всмотревшись в прошлое, в состояний представить себе будущее. Они знают, как гибнут царства – великие царства, не нашему чета»: «самый легкий способ стронуть этот оползень – собственная агрессия, делающая ненужной бумажкой карту мира». Далее звенят примеры, из которых явствует, что Рим подписал себе приговор триумфальным покорением Галлии, Наполеон – покорением Италии, Гитлер – покорением Франции…