Затаившийся Оракул

— Элла очень особенная гарпия, Мэг. Давным-давно она каким-то образом наткнулась на копию пророческих книг, хотя мы думали, что они сгорели еще до падения Рима. Сейчас наши друзья из Лагеря Юпитера пытаются восстановить их, опираясь на воспоминания Эллы.

Рэйчел скрестила руки:

— А другие три Оракула? Я уверена, что ни одна из них не была красивой молодой жрицей, которую ты хвалил за… как там… «блестящие беседы»?

— Ах… — не уверен, почему, но мне показалось, будто угри превратились в живых насекомых и начали ползать по лицу. — Хорошо, опираясь на мои обширные исследования…

— На несколько книг, которые он пролистал прошлой ночью, — пояснила Мэг.

— Гм! Один Оракул был в Эрифее, а другой жил в пещерах Трофония.

— Боги, — сказал Хирон. — Я и забыл об этих двух.

Я пожал плечами. Я о них тоже почти ничего не помнил. Они были одними из моих самых неудачных пророческих экспериментов.

— И пятым, — сказал я, — была роща Додоны.

— Роща, — сказала Мэг, — По-другому, деревья.

— Да, Мэг, деревья. Рощи, как правило, состоят из деревьев, а не, скажем, из мороженого Fudgsicles (прим.: эскимо). Додона было рощей священных дубов, посаженных Богиней-Матерью в первые дни мироздания. Они уже были древними, когда родились Олимпийцы.

— Богиня-Мать? — Рэйчел задрожала в её пиджаке из патины. — Пожалуйста, скажи, что ты не имеешь в виду Гею.

— Нет, к счастью. Я имею в виду Рею, Королеву Титанов, мать первого поколения богов. Её священные деревья на самом деле могут говорить. Иногда они шепчут пророчества.

— Те голоса в лесу, — догадалась Мэг.

— В точку. Я думаю, что роща Додоны переродилась здесь, в лесах лагеря. В моих снах я видел женщину с короной, призывающую меня найти её Оракула. Я полагаю, что это была Рея, хотя я до сих пор не понимаю, почему на ней был символ мира или почему она использовала выражение «врубаться».

— Символ мира? — спросил Хирон.

— Большой символ из латуни, — подтвердил я.

Рэйчел барабанила пальцами под подлокотнику кушетки.

— Если Рея — титан, разве она не должна быть злой?

— Не все титаны злые, — сказал я. — Рея была нежна душой. Она была на стороне богов в их первой великой войне. Я думаю, она хочет, чтобы мы добились успеха. Она не желает, чтобы её роща оказалась в руках наших врагов.

Хвост Хирона дёрнулся.

— Мой друг, никто не видел Рею в течении многих тысячелетий. Её роща сгорела в древние времена. Император Феодосий приказал срубить последний дуб…

— Я знаю, — у меня закололо между глаз. Так всегда случается, когда кто-то упоминает имя Феодосия. Теперь я вспомнил, что хулиган закрыл все древние храмы по всей империи, по сути, вытесняя нас, Олимпийских богов. Я сделал мишень для лука с его лицом на ней.

— Тем не менее, многие вещи из старых времён сохранились и регенерировали. Лабиринт сам восстановился. Почему бы роще священных дубов не возникнуть прямо здесь, в этой долине?

Мэг сильнее прижалась к подушке.

— Это всё как-то странно, — сказала Мэг, тем самым подытожив наш разговор. — Итак, эти деревья священные, все такое, но почему из-за них теряются люди?

— Ну наконец-то ты задала хороший вопрос, — надеюсь, такая похвала не вскружила Мэг голову.

— В прошлом жрецы Додоны заботились о деревьях, обрезали их, поливали и направляли их голоса, подвешивая китайские колокольчики на их ветви.

— И как это помогало? — спросила Мэг.

— Я не знаю. Я не жрец деревьев. Но при надлежащем уходе эти деревья могли предсказывать будущее.

Рэйчел поправила свою рубашку.

— А без надлежащего ухода?

— Голоса становились несфокусированными, — сказал я. — Дикий хор дисгармонии, — я остановился, довольный последней фразой. Я мечтал, что кто-нибудь может записать это для потомков, но этого никто не сделал. — Без должного ухода роща вызывала у людей безумие.

Хирон нахмурил лоб.

— То есть, исчезнувшие жители лагеря бродят среди деревьев, и они, возможно, уже сошли с ума из-за голосов.

— Или они мертвы, — добавила Мэг.

— Нет, — я не мог вынести этой мысли, — нет, они всё ещё живы. Зверь использует их, пытается заманить меня.

— Как ты можешь быть в этом уверенным? — спросила Рэйчел. — И почему? Если Пифон уже контролирует Дельфы, почему остальные Оракулы так важны для него?

Я посмотрел на стену, ранее украшенную моим изображением. Увы, на побеленном пространстве никакого ответа волшебным образом не появилось.

— Я не уверен. Я считаю, что наши враги хотят отрезать нас от всех возможных источников пророчеств. Без возможности увидеть и направить наши судьбы мы ослабеем и умрём — точно так же, как боги и смертные, любой, кто противостоит Триумвирату.

Мэг легла вверх ногами на диване и сняла свои красные ботинки.

— Они губят наши корни, — она пошевелила пальцами, чтобы наглядно это показать. Я оглянулся на Рэйчел, надеясь, что она извинит меня за плохие манеры моей уличной госпожи — оборванки.