Затянутый узел

— Если не откроет, придется сбегать за бронебойным орудием, — весело сказал Бестемьянов. Что же, он имел основание веселиться. Для него наступил последний этап в расследовании квартирных краж.

— Кто? — спросили за дверью.

— Милиция, Воробьев! — сказал Бестемьянов.

Соседи Воробьева, приглашенные понятыми, подтвердили это. Щелкнул замок, заскрежетала задвижка, и тяжелая дверь отворилась.

— Обошлись без бронебойного, — сказал Бестемьянов и обратился к Воробьеву, прыщавому белобрысому парню: — От своих защищался такой дверью? Не от нас же. Мы что? Пришли, позвонили. От своих. Вашим друг друга наколоть — раз плюнуть. Правильно? Ну ладно, давай показывай краденое…

Я ушел с Петровки во втором часу ночи. Перед выходом из управления я позвонил к себе домой. Кира не ответила. Значит, еще не прилетела. Юре я не осмелился позвонить в такое позднее время, чтобы узнать, встретил ли он сестер.

На улице Бестемьянов счищал с зеленых «Жигулей» снег.

— Давай подвезу, — сказал он. Бестемьянов жил неподалеку от меня.

— Я в институт Склифосовского. Доеду на дежурной машине.

— Ну ладно. Привет Саше.

В институте дежурный врач сказал, что ничем порадовать меня не может, положение по-прежнему критическое и делается все возможное.

— Может быть, кровь нужна? — спросил я. — У нас одинаковая группа.

— Благодарю, мы располагаем всем необходимым. Считаю своим долгом предупредить — исход может быть худшим. Но мы будем бороться до конца.

Не было сил двигаться. Я опустился в кресло.

Меня разбудил врач.

— Кризис миновал.

— Значит, будет жить?

— Надеемся. Опасность пока сохраняется. Послушайте, майор, отправляйтесь домой. Позвоните в десять.

Я вышел из института. Такси удалось поймать не сразу, и я приехал домой около пяти. Открыв дверь, я увидел чемодан Киры. Он занимал полкоридора. Я заглянул в комнату. Кира сидела на диване в дубленке. Ничего хорошего я от этого не ждал. Сейчас спросит «Где был?», и начнется, подумал я.

— Почему не разделась?

— Тебя ждала.

— Вот я и пришел.

Она встала, скинула дубленку и медленно направилась ко мне. Я шагнул к ней.

Она высвободилась из моих объятий.

— Сейчас будем завтракать.

— Нет, — сказал я. — Будем обедать.