Заткнись и поцелуй меня

– Отлично смотришься на кухне, – раздался хриплый голос, и Мария оглянулась.

В дверях, наблюдая за ней, стоял Хосе. Она чувствовала, как его пристальный взгляд движется вверх и вниз, изучая ее новое открытое платье, что подчеркивало все нужные изгибы – платье, которое Мария купила, надеясь впечатлить Мэтта. Но и восхищение в глазах Хосе подначивало ее женскую гордость. Сколько она ждала, чтобы он посмотрел на нее с таким желанием? Долгие годы, прежде чем Хосе наконец ее заметил.

– Как шея? – спросила Мария.

От нее не ускользнули ни его идеально подогнанные джинсы, ни дорогая рубашка, что демонстрировали все достоинства мужского тела и отражали личность. Хосе не из тех, кто добровольно стал бы носить потертые джинсы и футболки. Так что даже одежда выделяла его из непринужденного образа жизни их маленького городка.

Хосе повертел головой:

– Удивительно, но не болит.

– Отлично. – Мария указала на стойку: – Кофе там.

– Спасибо.

Он двинулся в ту сторону.

Закрыв глаза, Мария слушала, как он наливает себе кофе, и думала, с чего начать разговор. И стоит ли начинать его сейчас. Скоро появится Рэдфут – не хотелось бы, чтобы он что-нибудь подслушал.

Иногда Марии казалось, что отец и так все знает о них с Хосе, но потом она начинала сомневаться. Рэдфут никогда никого не подталкивал к откровенным беседам. Он просто наблюдал за людьми и давал небольшие советы, но порой Мария думала, что он видит ее насквозь.

Мария обернулась к Хосе. Тот внимательно ее изучал, прислонившись к стойке, и в этот момент сильно напоминал отца. О Рэдфуте им тоже нужно поговорить. Вчера, когда они все вместе смеялись, напряжение спало, но Мария знала, что оно вернется, если только она не поможет мужчинам прозреть и понять: их различия не должны мешать им любить друг друга. Мария обязана восстановить мост, коим для мужа и сына когда-то служила Эстелла. Но как?

– Позже, – начал вдруг Хосе, поглядывая в сторону двери, – когда никто не будет мешать, мы должны поговорить.

Удивленная, Мария смогла лишь кивнуть.

В кухню вошел Рэдфут. Замер у стола, нахмурился и по очереди посмотрел на Хосе и Марию.

Она следила, как упрямцы здороваются. Кивками.

«И мы опять вернулись к киванию».

– Есть кофе.

Рэдфут вздохнул:

– Я возьму себе по дороге.

– По дороге? Куда? Разве ты не должен отдыхать?

– Док сказал, что я в норме.

– Да, но… Куда ты собрался?

Меж бровями старика пролегла глубокая складка.

– Поговорить кое с кем. О лошади.

«То есть не лезь не в свое дело», – поняла Мария. Она могла бы порасспрашивать, но вытягивать ответы из Рэдфута – все равно что учить камень танцевать танго.

Упрямый старик пересек комнату, схватил с крючка свои ключи и по пути к двери оглянулся к сыну:

– Ты идешь?

– Я? – опешил тот. – Я… должен идти с тобой, чтобы с кем-то говорить о лошади?

– Угу. Ты ведь тоже в кашу соли подсыпал.

– В какую кашу? – не понял Хосе.

– Зачем подсыпал? – влезла Мария, но Рэдфут уже шагнул за порог.

– Что происходит? – уставился на нее Хосе.

– А мне, блин, откуда знать? Но за ним лучше приглядеть.

Хосе поставил чашку в раковину и ринулся вслед за отцом.

* * *

– Кофе готов, – возвестил Лукас, когда Шала и Скай вышли из спальни.

Шалу отнюдь не смущал факт их совместной ночевки. Пока она не столкнулась с хозяином дома. Теперь же вдруг возникло непреодолимое желание во всеуслышание заявить: ничего не было! Но ведь было. Ну, почти… Однако это «почти» чувствовалось как… нечто большее. Нечто прекрасное и жутко неправильное. Хотя первое, безусловно, перевешивало.

– Я пас, – сказал Скай. – Мне нужно поболтать с Чарли Рейнмейкером.

– Я так и подумал, что это он, когда Шала показала мне фото, – заметил Лукас.

Шала пошла наливать себе кофе, по пути прокручивая в голове образы. Вот губы Ская касаются ее груди. Вот его руки в ее трусиках. Вот она говорит, что ей нужно чуть-чуть больше времени. Что, в сущности, означало, мол, в конце концов я все равно с тобой пересплю. А это в свою очередь значит, что Шала решила к чертям разрушить все свои эмоциональные барьеры.

«Боже, о чем ты думала? Погодите-ка… ты вообще не думала».

Она чувствовала.

Поднося кружку к губам, Шала заметила, что Скай внимательно за ней наблюдает. Поймав ее взгляд, он улыбнулся и подмигнул. Щеки тут же запылали.

Ага, Шала чувствовала себя чудесно – сексуальной, желанной, живой и как никогда счастливой. Вопрос лишь в том, сможет ли она через все это пройти и сохранить свое сердце в целости и сохранности.

– Если что, сливки в холодильнике, – подсказал Лукас. Затем обернулся к другу: – Думаешь, твой приятель сможет что-то нарыть на водителя седана?

– Без понятия. Я только что звонил Филлипу, он как раз смотрит снимки.

– Дай знать, если я могу помочь.

– Я запомню.

– Ты тоже полицейский? – спросила Шала у Лукаса.