Затон

Клим, как болванчик, послушно закивал головой и, видимо, все еще не веря Сосо, попятился в самый дальний угол каюты и плюхнулся там на стул.

Увиденное несколько позабавило Сосо, угрюмое выражение на его лице сменилось улыбкой.

Вот видишь, до чего ты человека довел, – криво улыбаясь, обратился он к Пантелеймону. – Ему тоже не нравится твоя новость. Правда, Клим? – Клим угодливо затряс головой. Сейчас бы он подтвердил любые слова Сосо, зная, что защитить его от могущественного председателя реввоенсовета республики может только он. – Послушай, Пантелеймон… – Сосо принялся раскуривать свою трубку. – Мне нужно встретиться с твоим руководством.

Так я и есть руководство. Вернее часть руководства. У нас коллективное руководство, – заегозил Пантелеймон. – Если вы думаете, что я намерен вас оставить, то вот-с, извольте… – Растопыренной пятерней он указал на телефонный аппарат.

Телефон тут же громко зазвонил, заставив всех вздрогнуть от неожиданности.

Возьми, – строго глянув на Клима, приказал Сосо.

Клим подскочил к столу и, сорвав трубку с аппарата, приложил ее к уху. С каждым новым услышанным словом щеки его все сильнее покрывались румянцем, а губы растягивались в улыбке, больше похожей на оскал овчарки.

Молодцы, так держать! – радостно воскликнул он, выслушав доклад, и с чувством шмякнул трубку об рога жалобно звякнувшего аппарата. – Из Сарепты звонили. В тылу у белых появилась какая-то неизвестная часть и с боем прорывается к нам на соединение. У белых паника. Наши ударили навстречу.

Это подошла отступающая Стальная дивизия бывшей одиннадцатой армии, – охотно пояснил Пантелеймон.

Хорошо, – удовлетворенно кивнул Сосо. – Клим, налей-ка чаю.

Клим засуетился, принялся разливать чай, потом бросился к двери, раскрыв ее, крикнул кому-то: – Принеси еще один стакан, – и вернулся к столу.

Хорошо, – повторил Сосо. – Но этого мало. Какое положение на остальных участках фронта? Клим, позвони. Выясни.

Клим было схватился за трубку, но тут в дверь постучали, и ему пришлось, оставив трубку, метнуться к двери, а оттуда, уже со стаканом в руке вернуться к столу. Он наполнил кипятком третий стакан и принялся крутить ручку аппарата, вызывая телефониста.

Алло, алло, дежурный? Дай северный участок.

В результате длительных и подробнейших переговоров с командирами обороняющихся частей картина обрисовалась весьма нерадужная. И хотя под Сарептой с помощью Стальной дивизии удалось немного потеснить противника, все свидетельствовало о близкой катастрофе.

Видишь, Пантелеймон, как погано у нас обстоят дела, – нажимая на слово «погано», вымолвил Сосо. За то время, пока Клим выяснял обстановку, он успел выпить два стакана чаю, согрелся и теперь, не торопясь, обстоятельно размешивал ложечкой сахар уже в третьем по счету стакане. – Все-таки мне необходимо побеседовать с твоим руководством, уважаемый товарищ. Вы там… Не понимаете, какое значение имеет Царицын. Вроде, городишко – тьфу, дрянь… Но место… Место… Здесь была Золотая Орда, Разин здесь был, Пугачев был… А теперь я здесь. – Он поднял указательный палец, как бы призывая к всеобщему вниманию. – Место тут особое. Мис-ти-чес-кое. Кто тут сражение выигрывает, потом всю войну выигрывает. Понимаешь, дорогой товарищ Пантелеймон?

В дверь постучали. Клим открыл и, выглянув в коридор, доложил:

Обед принесли. Заказать еще одну порцию? Для товарища Пантелеймона, а?

Нет, нет, что вы… – воспротивился Пантелеймон. – Э-э… Да я и вам не советовал бы обедать.

Почему? – изумился Сосо.

Видите ли, уважаемый Сосо… Кухаркой на этом достопочтенном судне состоит его бывшая владелица. Некая Анна. Анна на «Анне». Смешно-с, не правда ли? – Пантелеймон коротко хихикнул. – Она, естественным образом, не питает благорасположения к новой власти. К тому же, мечтает отомстить за убитого мужа. Сегодня ей представилась такая прекрасная возможность… Она не могла ею не воспользоваться. Пища отравлена.

Ах, мерзавка! – возмутился Клим. – Да я ее…

Капитан не мог не знать об этом, – подправил его Сосо. – Пойди, Клим, разберись. Капитана – в расход, а бабу эту давай сюда. Поглядим на нее.

Клим ужом выскользнул за дверь.

Сосо поднялся с дивана и принялся расхаживать по каюте – правая рука за спиной, в левой – трубка.

И все-таки ты должен мне помочь, Пантелеймон, – прервал он затянувшееся молчание. – Как-никак, я для тебя не совсем чужой человек. Нет? – Повернувшись, он уперся в Пантелеймона тяжелым взглядом своих желтых глаз.

Пантелеймон заерзал на стуле, суетливо принялся двигать по столу стаканы, потом схватился за чайник, видимо, собираясь налить чаю, но, обжегшись, ойкнул и схватился обожженными пальцами за мочку уха.

Ну, не могу, не могу я пойти против воли избранника! – в сердцах воскликнул он. – Ну, не любит он вас, уважаемый Сосо! Уж чем-то вы ему сильно насолили.