Затон

Вообще-то, эту операцию он проделывал уже во второй раз. Первый раз он его поднял в мае сорок первого. «Св. Анна», построенная в тринадцатом году на родной для генерала сормовской судоверфи (он там начинал трудовую деятельность), была пароходом уникальным. Класса «река-море», даже через тридцать пять лет после постройки «Св. Анна» оставалась самым крупным пассажирским судном в Волжском бассейне. Опять же, как ему совершенно случайно удалось узнать от Герасима Чухлинцева, одного из своих кадровых рабочих, участника обороны Царицына, служившего тогда в охране товарища Сталина, пароход был связан с именем вождя и историей гражданской войны. Рубинчик рассчитывал восстановить пароход и устроить там грандиозный музей. Нечто вроде «Авроры» в Ленинграде. Правда, с названием какая-то путаница получалась. Бронзовые буквы названия «Св. Анна» были сбиты. Краска, естественно, за годы проведенные под водой, не сохранилась, но Чухлинцев утверждал, что в восемнадцатом году пароход был переименован в «Товарищ П». Почему «Товарищ П», зачем «П»? Что это за «П» такое дурацкое? Может быть, это недописанное слово «победа»? Во всяком случае, Рубинчик опустил это малопонятное и невразумительное «П» и велел вывести на носу парохода понятное и близкое всем название «Товарищ». Но началась война и восстановительные работы на «Товарище» были приостановлены. Он так и остался торчать огромной грудой ржавого металла посреди заводского затона. Директор и представить себе не мог, что к работам на «Товарище» придется вернуться раньше окончания войны. Но в сентябре сорок второго ему позвонил Чуйков, к тому времени уже выгребший все, что только могло держаться на воде:

Иван Абрамыч, как же так, говорят, что ты целый пароход от меня прячешь?

Сначала Рубинчик даже не понял, о чем идет речь, но, сообразив, что Чуйков говорит о «Товарище», воскликнул:

Так это же груда металлолома!

Но он на воде держится?

Да, но он не способен сам передвигаться…

Ничего, – заверил Чуйков, – будем таскать его на буксирах. Да пойми же, у меня сейчас каждая посудина на счету.

Рубинчик, конечно же, отдал пароход, но, как он и предвидел, добром эта затея не закончилась. Через неделю неповоротливая посудина, попав под бомбежку, затонула недалеко от острова Денежный.

В сорок девятом, в преддверии юбилея вождя, Рубинчик вспомнил о своей затее – создать музей на пароходе «Товарищ».

Только вчера удалось снова поднять пароход со дна реки и отбуксировать в заводской затон, и тут этот звонок:

Вы подняли пароход «Святая Анна»? Зачем?

Я… Мы… Мы хотели музей… Музей на пароходе…

Затопи его, Рубинчик. Сегодня же. Сейчас же. Лично.

В трубке зазвучали короткие гудки.

Эпизод 20. Слава. Волгоград.2006

Слава остановил свой джип на противоположной стороне улицы, прямо напротив входа в гостиницу, опустил стекло и переложил автомат с соседнего сиденья к себе на колени. А вот и объект. Два бородатых швейцара в расшитой галунами униформе распахнули перед ней огромные стеклянные двери, и она показалась на улице. Еще двое тащили за ней чемоданы. И тут, как назло, на тротуаре появились люди, много людей. Они торопливо шагали, но на смену одним появлялись другие, и людей перед стеклянным гостиничным подъездом не становилось меньше. А объект уже стоял на краю тротуара в ожидании, пока два внушительного вида швейцара остановят ей такси. Слава не мог больше ждать. Он опустил предохранитель, передернул затвор и нажал на спусковой крючок. Автомат запрыгал в его руках, плюясь гильзами. Люди вокруг объекта валились, как снопы, растерзанные славиными выстрелами, а она все стояла, глядя в упор на Славу своими страшными зелеными глазами. Сначала у него мелькнула мысль, что кровавая мясорубка, которую он учинил, походит на голливудский гангстерский боевик. Фетровой шляпы с широкими полями ему только не хватает. Но по мере того, как он все больше и больше валил людей, а объект оставался невредимым, ему стало казаться, что он участвует не в боевике, а в фильме ужасов.

У Славы закончились патроны, и он, нервничая, трясущимися руками принялся менять один рожок на другой. Объект вдруг шагнул с тротуара на мостовую и быстрыми шагами двинулся к нему. Славе наконец-то удалось перезарядить автомат, он нажимает на спусковой крючок и длинной очередью выпускает весь рожок в грудь объекту. Но объект продолжает приближаться, вытягивает перед собой руку, а на руке… большущая мохнатая варежка. Объект зажимает Славе этой варежкой нос и рот и душит, душит его…

Слава замотал головой из стороны в сторону, пытаясь освободиться от ужасной варежки… и проснулся. Большущая подушка, на которой он засыпал чуть ли не в положении сидя, теперь лежала на нем, мешая дышать. Он сбросил подушку и встал на ноги. Жарко, душно, несмотря на открытую дверь. Простыня мокрая, хоть выжимай.