Затонувший мир

Миновало несколько недель, прежде чем я снова смог побывать на побережье. К этому времени сходство великана с человеком совсем пропало. Конечно же, лежащие на берегу грудная клетка и живот были похожи на человеческие, но так как все конечности были обрублены, сперва по колени и локти и в конце концов по плечи и бедра, останки походили теперь на любое гильотинированное морское животное — кита или китовую акулу. С утратой сходства этих останков с человеком, с потерей индивидуальных черт личности любопытство у обывателей испарилось. Люди оставили побережье, если не считать старого дворника и ночного охранника, дежуривших на пороге лачуги, поставленной подрядчиком.

Примитивные деревянные леса были подняты вокруг туши, и дюжина лестниц колыхалась под ветром. Песок вокруг был загажен, в беспорядке валялись обрывки веревок, погнувшиеся ножи с металлическими ручками и крючья, залитая жирной маслянистой кровью галька была замусорена обломками костей и обрывками кожи.

Я кивнул сторожу, который бдительно смотрел на меня поверх жаровни с тлеющим коксом. Воздух вокруг источал резкий запах ворвани, кипящей в чане за хижиной.

Портативный подъемный кран укрывала ткань, которая когда-то обхватывала чресла гиганта.

Обе берцовые кости были вывезены, и открытые впадины зияли, словно двери склада. Предплечья, ключицы также были экспортированы. Кожа груди и живота была расчерчена дегтярным помазком на квадраты. Первые пять или шесть секций в области диафрагмы уже были спилены, обнажив огромный провал грудной клетки.

Когда я уходил, банда чаек обрушилась с неба. Птицы возились на берегу, с дикими криками вонзая клювы в запачканный песок.

Через несколько месяцев, когда это происшествие в целом уже мало кто помнил, различные части тела расчлененного титана начали снова возникать по всему городу. В большинстве это были кости, которые фабриканты удобрений не смогли полностью раздробить. Величественные размеры, огромные сухожилия и диски хрящей, соединенных с суставами, красноречиво доказывали происхождение костей. По необъяснимым причинам эти расчлененные части, казалось, больше подчеркивали величавость утонувшего колосса, чем прежде — ампутированные впоследствии распухшие конечности.

В лавке китовых торговцев на мясном базаре я встретил и опознал две гигантские берцовые кости. Они нависали над головами грузчиков, как грозные мегалиты[5] какой-нибудь древней друидской религии[6]. Как-то спонтанно я вообразил себе титана, опустившегося на колени на эти нагие кости или бредущею по улицам города и собирающего разбросанные куски своего тела на обратной дороге в морскую гладь.

Несколькими днями позже я увидел плечевую кость, валявшуюся у входа на одну из верфей. На той же неделе на карнавальном плоту, во время традиционного маскарада, была показана бальзамированная правая рука.

Нижняя челюсть, естественно, нашла себе приют в местном краеведческом музее. Череп пропал. Возможно, его вывезли на свалку и он похоронен в ее карьерах. Совсем недавно, спускаясь вниз по реке, я увидел два ребра колосса, образующих декоративную арку в саду на прибрежной полосе. Возможно, их приняли за челюстные кости кита. Большие куски продубленной и татуированной кожи величиной с индейский плед образовали задник в витрине магазина кукол и масок возле увеселительного парка, и я убежден, что в каких-нибудь иных местах города, в гостинице или гольф-клубе, бальзамированные нос и уши великана украшают стену над камином. Что до гигантского пениса, тот завершил свои дни в музее курьезов передвижного цирка, который разъезжает то там, то здесь по северо-западу. Этот монументальный орган, поражающий своими размерами и предполагаемой потенцией, занимает целую палатку. Ирония в том, что его произвольно выдают за половой орган кашалота. Большинство людей, даже те, кто видел великана выброшенным на берег сразу после бури, лишь изредка вспоминают о нем (если вообще вспоминают), как об экзотическом океанском монстре.

Остатки скелета, добела очищенные от мяса, все еще валяются на берегу, и клетка выцветших ребер подобна балкам брошенного судна.

Хибара подрядчика, кран и строительные леса уже увезены. Песок укрыл таз и позвоночник. Зимой о торчащие к небу изогнутые кости колотятся волны, а летом они превращаются в отличный насест — излюбленное место отдыха утомленных морем чаек.

Перевод Д. Литинского

Джеймс Боллард

ГРАНИЦЫ БЫТИЯ