Завет вечности. В поисках библейских манускриптов

Это один из наиболее безлюдных районов на земном шаре, большей частью лишенный растительности и непригодный для человеческого обитания. Крутые скалистые известняковые холмы, изрезанные обрывистыми оврагами и изъязвленные пещерами, составляют весь его ландшафт. Скалистая, белесоватая, пустынная страна, покрытый пылью шрам на лике Земли, живо повествует о тектонических сжатиях, конвульсиях, вызванных землетрясениями, и о медленном, но неуклонном действии эрозии. Если бы не его расположение, этот район был бы одним из самых заброшенных во всем мире. Хоть она и бесплодна и кажется безжизненной, Иудейская пустыня все же лежит непосредственно к востоку от Вифлеема и Иерусалима. На северной ее границе стоит древнейший город в мире — Иерихон. Круто поднимаясь от глубокой впадины Мертвого моря, эта древняя земля еврейского племени Иуды не могла полностью изолироваться от хода истории. Здесь гремели битвы, по крайней мере начиная с той поры, когда Саул воевал со своим бывшим придворным менестрелем Давидом. Бунтовщики, грабители и святые искали убежища в ее безлюдье. Но в основном на протяжении веков она была все же приютом для полукочевых племен. Здесь они охотились или перекочевывали со своими стадами в поисках корма. Иногда

340

они заходили в отдаленные вади и взбирались на отвесные скалы. В более близкие нам времена эти никем не охраняемые холмы были раем для контрабандистов, пока те не обратили свое искусство на еще более доходные предприятия.

Как-то раз собака, преследуя какое-то животное, внезапно исчезла на глазах у хозяина. Очевидно, она прыгнула в одну из многих естественных пещер, но внутри отверстие было, вероятно, слишком высоко над землей, и собака попала в ловушку. Чтобы вызволить своего любимца, араб спустился через отверстие в темноту. Когда его глаза привыкли к мраку, он с удивлением заметил странные предметы, в которых опознал испещренные каракулями кожаные свитки. Сообщается, что затем охотник-араб прибыл в Иерусалим и взбудоражил местное еврейское население сообщением, что книги были спрятаны в Иудейских холмах. Евреи из Иерусалима повалили толпами в пустыню и нашли в указанном месте, неподалеку от Иерихона, большое количество как ветхозаветных, так и не библейских по содержанию свитков, которые все были написаны на древнееврейском языке.

Рассказ, не правда ли, звучит весьма знакомо! Мы уже слышали о таких обстоятельствах: бедуин, разыскивая пропавшее животное, случайно попадает в пещеру. Знакомо нам и место происшествия — скалистые холмы к северо-западу от Мертвого моря, и его последствия — открытие древнееврейских рукописей и фрагментов литературных текстов, написанных на кожаных свитках. И только дата может вызвать наше удивление. Это произошло примерно в 800 г. н. э.

В тоне, вполне внушающем доверие, этот эпизод излагается в недатированном письме Тимофея I (726?—819?), несториано-христианского патриарха Селевкии — Ктесифона, города близ Багдада, Сергию, митрополиту Эламскому.

341

Когда немецкий востоковед Оскар Браун опубликовал это и другие сирийские письма Тимофея в 1901 г. в одном немецком журнале, это не вызвало практически никакой реакции. Но половиной столетия позже, в 1949 г., давно забытая статья привлекла внимание другого немецкого ученого, Отто Эйсфельдта, который немедленно переиздал ее. Вот так мир узнал об этом удивительном предвосхищении открытия свитков Мертвого моря примерно на тысячу и сто пятьдесят лет.

Было ли это просто совпадением, любопытным, но в других отношениях несущественным? Имеется ли здесь какая-нибудь связь с современной находкой? Знаем ли мы, что именно за рукописи были найдены в 800 г. и что с ними произошло? Мы не располагаем, к сожалению, ничем, кроме сообщения несторианина, но в этом сообщении можно найти немало важнейших указаний. Тимофей упоминает в своем письме, что ему рассказали об этом открытии новообращенные в христианство евреи из Иерусалима. По их словам, книги были извлечены из «скального жилища» за десять лет до того. Их было «очень много», и они включали, по-видимому, как канонические, так и неканонические тексты. В числе свитков было более двухсот гимнов, определяемых как «Псалмы Давида». Тимофея главным образом интересовало, нет ли в числе библейских текстов таких отрывков из Ветхого Завета, которые цитируются Новым Заветом, но в то же время «нигде в нем (то есть в Ветхом Завете) не встречаются — ни у евреев, ни у христиан». Еврейский информатор патриарха, «писец, хорошо начитанный» в древнееврейской литературе, услужливо (он, должно быть, имел невероятную память и замечательные способности к восприятию) уверял его, что в числе найденных в пещере рукописей такие отрывки действительно есть. Но, вполне естественно, Тимофею хотелось получить

342