Завет вечности. В поисках библейских манускриптов

древнееврейских рукописей. В течение первых лет его жизни там он постоянно работал в Британском музее и Бодлеанской библиотеке. В Англии Шехтер приступил к серьезной научной деятельности, результатом которой явились критические издания ряда древних текстов. В 1890 г. он был назначен преподавателем, а в 1892 г. — руководителем курса по изучению Талмуда при Кембриджском университете. Два года спустя университет направил его в Италию для изучения древнееврейских рукописей. Длительное пребывание в Италии и знакомство с ее архивными материалами стало для него источником постоянного вдохновения. Шехтеру повезло более, чем Ранке и Тишендорфу: ему был предоставлен свободный доступ к ватиканским собраниям рукописей.

В ходе предпринятого им исследования Саадии и подготовки к изданию талмудического сочинения «Абот де рабби Натан» Шехтер заинтересовался второканонической Книгой премудрости Иисуса Бен Сиры (или Бен Сираха, сына Сирахова) — книгой, которая до того времени встречалась лишь в крайне неудовлетворительных переводах. Его длительную и совершенно необычную для исследователя-еврея увлеченность неканонической литературой подтверждает обширная статья в «Джуиш Квотерли Ревью» за 1891 г.; в ней он рассматривает древнееврейские цитаты из Премудрости, встречающиеся в талмудических текстах. Он был теперь полностью подготовлен к тому, что ждало его впереди. Вероятно, никто другой из ученых-гебраистов его времени не был достаточно компетентен, чтобы опознать неожиданно появившийся древнееврейский фрагмент из Премудрости Иисуса Бен Сиры.

Вскоре после того, как А. Льюис и М. Гибсон приняли решение привлечь к работе Шехтера, А. Льюис неожиданно встретила его на королевском параде в Кембридже

312

и сообщила ему о рукописях, которые она хотела ему показать Затем она продолжила свое хождение по магазинам за покупками, а когда вернулась домой, то застала Шехтера уже за работой, тщательно изучающим фрагменты рукописей, разложенные на ее обеденном столе. Он поднял вверх большой лист пергамена и сказал: «Это часть иерусалимского Талмуда, который очень редок; могу я взять ее у вас?» А. Льюис немедленно дала согласие. Затем он стал пристально рассматривать грязный, изорванный клочок бумаги; бумага как писчий материал с точки зрения палеографии была довольно поздним нововведением, и потому обе дамы относились к ней без особого уважения. «Кто из ученых еще три года назад, — позднее писала А. Льюис, — придавал хоть какое-нибудь значение древнееврейскому тексту на бумаге?» Шехтер же, напротив, был сразу же поражен отрывком. У него было предчувствие, что отрывок мог оказаться древнееврейским текстом «Премудрости», который в течение почти тысячи лет считался утраченным, но он не мог проверить этого на месте, поскольку в издании Библии, имевшемся дома у А. Льюис, отсутствовали апокрифические книги. Шехтер попросил у нее разрешения захватить документ с собой для идентификации. Не без оттенка скептицизма она выразила свое согласие словами: «Г-жа Гибсон и я будем только счастливы, если вы сочтете его достойным опубликования». Затем он поспешил в Кембриджскую библиотеку и оттуда послал ей записку во второй половине того же дня, 13 мая 1896 г.· «Я полагаю, у нас есть основания поздравить себя. Ибо фрагмент, который я взял с собой, является частью древнееврейского оригинала „Премудрости". Подобная вещь обнаружена впервые. Пожалуйста, не говорите пока об этом — до завтра. Я приду к Вам завтра около одиннадцати пополудни (sic!), и мы с Вами все обсудим, в част-

313

ности и то, как предать это гласности. В спешке и величайшем волнении, искренне Ваш С. Шехтер».

А. Льюис предстояло вскоре узнать, что от возбуждения Шехтер не только перепутал утренние часы с послеполуденными, но и, несмотря на указания, посланные дамам, ошеломлял своей радостной новостью первых попавшихся людей, встреченных им в библиотеке. Затем, вернувшись к своей жене, он едва мог совладать со своим восторженным настроением. Будучи, в сущности, человеком скромным, но порывистым до крайности, он приветствовал ее следующим образом: «Пока живет Библия, не умрет и мое имя. А теперь телеграфируй г-же Льюис и г-же Гибсон, чтобы пришли немедленно». Дамы получили телеграмму раньше письма и немедленно отправились к Шехтеру в его скромный домик в отнюдь не фешенебельной части Кембриджа. Там было решено, что г-жа Льюис оповестит «Атенеум» и Академию о находке, представив сведения о размере листа, стиле письма и прочие подробности.