Заветные мысли

Единство и все значение правительства как высшего людского изобретения не может быть правильно понятым без уразумения того, что у правительства есть вторичные функции. Оттого они выделены мною особо и явно. Латынь до этого еще не додумалась, а «здравому уму» русских людей, думается мне, охватить это легко. Тогда и на труд, и на всякие обязанности, из прав вытекающие, и на «порядок», и на «Contract sociale» получается новая и ясная точка зрения, даже на историю. В том, что названо выше вторичными отправлениями, между царем и народом, между простым современным крестьянином и сколько-нибудь сознательным интеллигентом, не зараженным латинскими предрассудками, уже теперь, наверное, есть основное единомыслие, а «благо народное» без него невозможно. Тут и содержится надлежащий вывод.

IV. Охрана внешняя состоит из сношений с иностранными правительствами и государственной обороны, морской и сухопутной, и в составе правительства выражается Министерством иностранных дел, Военным и Морским министерствами.

О министерствах тех у меня нет других заветных мыслей, кроме той, что они должны войти в строй всех других министерств, т. е. в тесную общую связь при помощи канцлера, и подлежать законам, проходящим через Государственную думу и Государственный совет, хотя бы после специального разбора в Военном совете и Адмиралтейств-совете, которые через соответственных министров должны быть в своей зависимости от канцлера и совета при нем, предполагаемого мной. Так должно быть по существу и отчасти по примерам, и я не считаю надобным вновь доказывать надобность и великую пользу общего административного единства.

Иностранные сношения не состоят только из дипломатического представительства, обставленного нотами, церемониями, разведками и интригами, как бывало прежде и для чего нужно было обладать преимущественно такой совокупностью свойств, которые приписываются «дипломатам» по преимуществу, но ныне сводятся главным образом на защиту частных интересов подданных своей державы и на возможно точное определение общих отношений государств, т. е. договоров, союзов и столкновений, потому что это в сильной мере влияет на «благо народное».

Умелую ловкость нашей дипломатии признали всюду, но у нас дома дипломаты имеют мало доброй славы, без сомнения, по той причине, что защитой частных интересов своих сограждан, попавших за границу, занимаются очень немного, так сказать, свысока. Понемногу это явно улучшается, и я вовсе не думаю на этом останавливаться, потому что мои заветные мысли касаются иностранных сношений исключительно со стороны союзов.

Уже в прошлых столетиях союзы государств сильно влияли на ход истории, а в будущем в союзах и будет суть истории, в идеале чудится же союз всеобщий, подготовку которого составляет Гаагская конференция. Пусть такое мнение составляет свой вид утопии, все же нельзя отрицать, не углубляясь во времени, что Тройственный союз (Германия, Австрия, Италия) и им вызванный Двойственный союз (Россия, Франция) глубоко повлияли в мире за весь конец XIX в., что союзный договор держав в китайских событиях 1900 года и англо-японский союз в событиях последней войны определили очень много такого, что едва достигалось ранее того жесточайшими войнами.

Союзы современные именно прежде всего и назначаются для предупреждения войн не только договаривающихся стран между собой, но и с другими странами, по крайней мере, для их ограничения. Если еще доныне верен латинский совет: «Желая мира, будь готов к войне», – то скоро в Германии и Англии формируется совет: «Хочешь мира – заключай союзы». Тут и логики, как хотите, больше. Великое значение союзов могло начаться и началось действительно с того времени, как мир обойден и вместо аппетитов завоевательного свойства явилось сознание опасности личной целости и нарушения войнами драгоценнейших приобретений, происходящих от взаимных сношений народов всего мира. Союзы современные, всегда сопряженные с уступками и сознательным отказом от излишней гордыни, составляют незаменимый проводник прогресса и приближения к признанию равенства государств, без которого все прочие порывы к идеалам свободы, равенства и братства чрезвычайно легко стушевываются перед общими, социальными и общечеловеческими.

Проникшись высказанными соображениями и убеждениями, невольно должно спросить: какие же союзы возможны и желательны для России в ее современном положении? Ответ в моих «Заветных мыслях» ясен и не расплывается в общих местах потому именно, что союз во все стороны невозможен сразу, а действовать надо сразу, неотложно, предвидя и предчувствуя.