Заветы предательства

Микал должен взвесить все теоретические возможности и решить, что опаснее — рискнуть как минимум одним титаном или потерять время на охватывающий маневр. Непростой выбор, но, будучи принцепсом-сеньорис, он знает, что нужно делать.

— Общая атака на «Немезиду». Если прорвемся к лесопарку, уже никто не преградит нам путь до «Аратана». «Эвокат», подойди с запада и отвлеки огонь на себя. «Рысак смерти», разберись с наземной поддержкой; учти, враги будут со всех сторон. «Инкулькатор», мы с тобой нанесем главный удар.

К чести его товарищей-принцепсов, все они подтверждают приказ без колебаний. Оставляя позади убитых неприятелей, тактическая группа прорывается вглубь Итраки.

Посреди скрипа оседающих обломков раздаются голоса. Вариния не разбирает отдельных слов, но доносятся они снизу лестницы. В первый миг женщина решает, что это другие выжившие, но их грубый жестокий смех заявляет об ином.

Пексилий шевелится на руках у матери, когда она встает, чтобы осмотреть разрушенную комнату. На полу, засыпанном пылью, валяются обломки мебели, а рухнувшие фрагменты потолка перекрывают запасной выход. Там, где обвалилась внутренняя стена, женщина замечает технический канал — она как раз поместится туда. Сначала Вариния кладет в темное отверстие сына, который гукает и открывает глаза.

— Тихо, мама сейчас придет.

Задвинув ребенка дальше в проход, она возвращается к перевернутому столу и пытается поднять его. Через сломанную дверь ей слышно, как на лестнице скрипят сапоги. Конечно, стол чересчур тяжел для Варинии, но она должна чем-то закрыть отверстие. Иначе можно просто встать посреди комнаты. Женщина стискивает зубы, приподнимает край стола и делает несколько шагов, морщась от визга, с которым мебель ползет по разбитой плитке. У нее уже дрожат руки от напряжения, когда она осторожно выпускает стол и глубоко втягивает воздух.

Голоса приближаются, разносятся эхом над расколотыми ступеньками. Под ногами идущих наверх людей хрустит стекло.

— Давай, чтоб тебя, — шепчет она столу.

По лестнице стучат обломки кладки, один из мужчин чертыхается, споткнувшись о них. Вариния не понимает его слов, но их тон ясен и без перевода. Воспользовавшись моментом, она заваливает стол набок и прикрывает вход в нишу. Нырнув туда, женщина подтаскивает к себе несколько потолочных плиток и закрывает дыру, оставив только маленький просвет.

Пексилий окончательно проснулся. Он ворочается в пеленках, зевает и моргает. Взяв его на руки, мать как можно дальше отодвигается в канал, но при этом трясется от страха. Ребенок, словно чувствуя ее ужас, морщит лобик. Вариния гладит сына по голове, успокаивая его.

— Не надо, маленький, не надо. Сиди тихо, ради мамы.

Из-за ее волнения младенец начинает беспокоиться, и женщина отчетливо понимает, что сейчас он заплачет.

— Пожалуйста, Пексилий…

Через оставленную щелку она видит в дверях темные силуэты. Входят трое мужчин, одетых в сероватую полевую форму Имперской Армии. Варинии не удается распознать полк: в Итраку для сбора прибыло столько соединений, что она потеряла им счет после рассказов мужа.

Ей хочется, чтобы Квинт сейчас был здесь. Варинии хочется, чтобы ее бравый лейтенант убил этих проклятых мародеров и забрал их с Пексилием в безопасное место. Она снова плачет горькими слезами.

Вздохнув, младенец открывает рот и крепко зажмуривается. Мать, объятая страхом за них обоих, закрывает ему лицо рукой и ненавидит себя за это. Приглушенный крик теряется за шумом оседающих завалов и топотом солдатских сапог. Вариния сидит не дыша, без движения, уверенная, что мародеры расслышат стук ее сердца. Она пытается полностью замереть, боясь потревожить груду обломков над собой.

Кто-то останавливается возле перевернутого стола и загораживает свет. Плотно сомкнув челюсти, женщина удерживается от испуганного вздоха. Пексилий дергается под ее ладонью.

Мужчины, судя по голосам, разочарованы и огрызаются друг на друга. На глазах Варинии кто-то хватается за стол. Она вжимается в угол, пытаясь съежиться как можно сильнее.

В комнате гремит оглушительное стаккато из пяти хлопков и резко оборвавшийся крик боли. Что-то падает на стол, и плитка съезжает в сторону.

По квартире еще громче разносятся звуки грузных шагов. Женщина осознает, что по-прежнему зажимает ребенку рот, и на мгновение жутко пугается, что задушила его. Выбрав меньшее из зол, она отнимает ладонь, и Пексилий набирает воздуху в грудь. Вариния ждет, когда он начнет кричать, и тихо бормочет, не в силах остановиться:

— Тише, мой маленький красавчик. Тише. Мама с тобой. Нам недолго будет больно.

Она визжит, когда обломки над входом отбрасывают прочь, и в ее укрытие врывается свет. Затем женщина понимает, что смотрит прямо в широкое дуло оружия, направленного на нее. Не успев разглядеть все остальное, она снова визжит.