Представившись, шериф Тейт с ходу начал извиняться.

— Простите, мистер Уоткинс, но нам позарез нужен адвокат.

Я приоткрыл дверь пошире.

— Кому это вам?

— Я из полицейского участка, — ответил он. — Мы задержали преступника, и он хочет дать показания.

Я взглянул на часы. Было ровно семь утра.

— Ну и пусть себе дает.

Тейт снисходительно усмехнулся:

— Стараемся идти в ногу со временем, мистер Уоткинс. Теперь уже нельзя просто записать показания подследственного, даже если он рвется их дать. Прежде всего мы обязаны предупредить: если у него нет желания говорить, он вправе молчать. Вы ведь слышали про указ Миранды? Если упрямец продолжает настаивать, то в наших интересах, чтобы показания давались в присутствии его адвоката. Тогда он не сможет впоследствии отказаться от своих слов. Все это я прочитал в «Руководстве», разосланном Ассоциацией шерифов.

— Послушайте, — сказал я, — у меня здесь свои дела. Сегодня днем в Верховном суде штата слушается одно из моих дел и я обязан там быть.

— Вся процедура займет не более получаса, — настаивал Тейт. — В указе Миранды не уточняется, как долго вы должны быть адвокатом подследственного. Понимаете, после подачи показаний ему не возбраняется прибегнуть к услугам другого юриста.

Я бросил взгляд на уже упакованные чемоданы:

— А что, в городе нет своих адвокатов?

— Есть, два, — закивал он. — Но оба в Джефферсон-сити на этой неделе. Сессия окружного суда, знаете ли, — он переступил с ноги на ногу. — Заключенный по фамилии Даусон пойман с поличным при попытке взломать сейф в магазине Хэррингтона.

Я потер подбородок:

— Вы лично его взяли?

— Нет. Сам Хэррингтон. Он живет прямо над магазином. Спустился на шум с пистолетом. Увидел убегающего по переулку Даусона, выстрелил и ранил. Ничего, впрочем, серьезного — слегка задел ногу.

Я немного подумал:

— А Хэррингтона арестовали?

Тейт смущенно заморгал:

— Хэррингтона? А за что?

— На территории такого небольшого городка стрельба должна быть строжайше запрещена.

— Само собой. Но Хэррингтон защищал свою собственность.

Я коварно усмехнулся:

— Куда, вы говорите, был ранен подследственный?

— В икру.

— Другими словами, когда Хэррингтон его ранил, он убегал?

— Можно сказать, так.

— Значит, в тот момент Хэррингтон не защищал свою собственность. Он просто выстрелил в ногу бегущему человеку.

Какое-то время Тейт изучающе смотрел на меня, но потом решил не отступать.

— Но мы нашли соответствующий набор инструментов у самого дома. Даусон бросил их, поняв, что с ними далеко не убежишь.

— Значит, на инструментах были отпечатки пальцев Даусона?

— Как раз нет. Видимо, он открывал сейф в черных перчатках, мы нашли их у него в заднем кармане. В отеле сообщили, что Даусон жил у них уже два дня, выдавая себя за торговца обувью.

Я воздел глаза к небу. День обещал быть нелегким.

— А где сейчас подследственный?

— В тюремной камере.

— Как? Вы посадили раненого человека в камеру?

— А что такого? Рана-то несерьезная. Обычная царапина.

— Это вам врач сказал?

— Доктора Петерсона мы не застали дома. Уехал по вызову за город. Снова рожает миссис Томкинс, а она категорически против родильных домов. Но первую помощь мы оказали.

Я грустно покачал головой. Тейт встревожился.

— Думаете, надо было все-таки разыскать доктора? Но в указе Миранды по поводу таких пустяковых ран ничего не говорится.

— Почему подследственному так не терпится дать показания?

— Нельзя сказать, что не терпится. Поразмыслив несколько часов, он, полагаю, понял, что ему не отвертеться, и не захотел тянуть резину.

— Вы его, наверное, обработали?

— Вот уж нет, — высокомерно ответил Тейт. — Чего не было, того не было. Клянусь.

Я отправился с Тейтом в тюрьму и там познакомился с Хэррингтоном.

Хэррингтон оказался человеком плотного сложения, от него слегка попахивало спиртным.

— Я живу над своим магазином, — рассказывал он, — и сегодня около трех утра проснулся от шума внизу. Пистолет я обычно держу в комоде. Подошел, выдвинул ящик. От волнения дернул слишком сильно, и все вещи вывалились на пол. Это, видимо, спугнуло взломщика. Когда я спустился вниз, он уже выбежал на улицу.

— Много украл? — деловито спросил я.

— Ничего, — ответил Хэррингтон. — Он даже не успел открыть сейф.

Помощник Тейта привел заключенного. Коротышка Даусон производил впечатление человека, у которого сдали нервы. Он устало смотрел на меня.

— Я ваш адвокат, — сказал я ему. — Меня зовут Джеймс Уоткинс. Насколько я понимаю, вы хотите дать показания?

Он равнодушно пожал плечами:

— Так, наверное, проще?

— Как ваша нога? — поинтересовался Тейт. — Не беспокоит?

Даусон перевел взгляд на свою ногу:

— Нет. Пустяковая царапина.

Шериф повернулся ко мне:

— Знаете, почему я спросил у него о ране? В Шибойгене как-то арестовали мужчину за вождение автомобиля в пьяном виде. В полицейском участке он признал себя виновным в присутствии и с одобрения своего адвоката. И все-таки судья закрыл дело, объявив, что при даче показаний обвиняемый был слишком пьян и не мог отвечать за свои слова.

Я недоуменно смотрел на него, не улавливая связи между двумя случаями.