Зависимость и ее человек: записки психиатра-нарколога

Чат получился оживленный, участники быстро подружились и в работе с привычками продвигались настолько бодро, что я не верил своим глазам. Самым же невероятным было то, что мои собственные ежедневные привычки – час английского, час работы над рукописью, полчаса спорта – давались мне легко. Я снабжал участников челленджа минимальной информацией. Когда речь шла о полезных привычках, я рассказал о трехкомпонентной структуре привычки (триггер – действие – вознаграждение) и дал кое-какие практические рекомендации по поводу каждого компонента. При обсуждении нежелательных привычек я лишь рассказал об «эффекте белого медведя». Психотерапевты, работающие с навязчивостями и тревожностью, объясняют своим клиентам, что мозг затрудняется выполнять инструкции вроде «не думай о том-то», потому что, чтобы не думать о чем-то, мы должны подумать о том, о чем нельзя подумать, а это противоречит инструкции «не думать». На самом деле «белый медведь» не ограничивается парой психических расстройств – его ареал охватывает и аддикции, и депрессию, и так называемую норму. Наше сознание интенционально: оно направлено на свой предмет, оно неотделимо от своей очемности (aboutness). Если ты хочешь перестать курить, то что ты хочешь перестать делать? Правильно: курить. Ты не выбросишь из головы «курить», пока пытаешься выбрасывать это. Первое упоминание «ловушки белого медведя» я нашел у литературоведа Виктора Шкловского в его поздней книге «О теории прозы»: «Город Тула стоит на небольшой реке Упе. В ту реку впадает маленькая речка Воронка. Над Воронкой высокий берег, дубрава; в дубраве без памятника, без надписи завещал похоронить себя Лев Толстой. Был у него брат Николай, умеющий рассказывать детские сказки. Он говорил, что если найти зеленую палочку и закопать ее над рекой Воронкой на небольшой полянке среди дубов, то возникнет человеческое счастье. Возникнет общество "муравьиных братьев". Дети даже играли в эту игру, садясь под стол тесной группой, говорили друг другу хорошие слова. Они создавали модель нового человеческого общества – без борьбы, без ссор, без заговоров. Но трудно было создавать обстановку, при которой совершилось бы это чудо. Зеленую палочку надо было не просто найти. Во-первых, нужно было быть хорошим человеком, а дальше начинались странные заклинания: надо было целый год не видать зайца – ни живого, ни мертвого, ни жареного. Потом надо было стать в угол и не думать о белом медведе. Это очень странное предложение – о чем-нибудь не думать. Это трудное правило»

[103]. Наблюдая год за годом за сотнями людей, которые пытаются бросить алкоголь, никотин и другие назойливые вещества, я видел, что одни поворачиваются лицом к своей жизни и проживают ее в соответствии со своими ценностями, другие же мучаются, постоянно думая о том, что они бросили. Проживая свою трезвую жизнь в мучениях, они не жили, а боролись против белых медведей. Мне показалось важным именно этим знанием снабдить участников челленджа Soberest. Оказалось, им это было нужно.

Когда ты приступаешь к челленджу, реальность разделяется на две части. Одна часть разными способами пытается воспрепятствовать реализации ежедневных целей, другая – предоставляет возможности. Это я понимал с самого начала: задача не в том, чтобы автоматически внедрять одну и ту же активность день за днем, а в том, чтобы преодолеть одни обстоятельства и использовать другие и иметь в виду, что завтра обстоятельства могут быть иными.

Итак, привычки, структура «триггер – действие – вознаграждение», «белый медведь», препятствия и возможности – эти и еще несколько простых понятий вошли в нехитрый глоссарий челленджа.

6

В конце сентября я читал чат челленджа и думал: «Как все эти годы я не замечал этого? Как я мог упустить, что для изменения зависимого поведения важно работать не с зависимостью, а с поведением?»

«Сентябрьский челлендж изменил мою жизнь. Основной целью у меня был отказ от алкоголя. Остальные цели тоже важны, но не настолько. Чтобы была понятна серьезность проблемы: у меня стаж употребления 25 лет, причем в последнее время пил запоями. Первые две недели челленджа я жил в аду: бессонница, одни и те же мысли по кругу, раздражительность, очень сильная тяга. По вечерам как тигр в клетке мерил шагами квартиру, оставалось только рычать. Как только физиология моя пришла в норму, я вернулся в спорт и сбросил несколько кило жира. Стало приятно смотреть на мир трезвыми глазами, многое переосмыслил, много чего успел сделать. Планирую сделать еще больше, и теперь меня это не пугает».