Зависимость. Трилогия (СИ)

Я поднимусь к тебе.

      Демо наблюдала, как Бронт ловко выбрался из окна, спокойно посмотрел по сторонам, опустил голову вниз, а затем поднял вверх, глядя на Демо. В его глазах отражалось небо. В его глазах не было страха.      Оказавшись на площадке, он похлопал девушку по плечу.      Они стояли вдвоем на площадке в несколько десятков шагов. С одной стороны она была ограничена стеной дома, с остальных трех – забором. Из центра площадки торчал тот самый железный шпиль.      Бронт накрыл руку Демо своей и сообщил то, на что девушка совсем не рассчитывала.

Ты не сдалась.

      Она удивлена посмотрела на него.

Ну да, раз я здесь.

      Ей казалось странным, что он счел ее трусихой. Да, здесь было высоко, но…

Ты ожидал, что я увижу замок, развернулась и пойду обратно?

      Он покачал головой.

Тогда что тебя так удивило?

Меня удивило то, что ты, одна из самых смелых людей, которых я знаю, собралась отдать все, что у тебя есть без какой-либо борьбы.

Демо сжала кулаки и зажмурилась. Это было хуже, чем пощечина.

Ты не трусиха, и я каждый раз убеждаюсь в этом, но почему-то, когда речь заходит о чем-то действительно важном, о твоей жизни, ты и не думаешь бороться.

А я должна? Разве ты не мой тренер? Разве ты не на их стороне?

Она сказала то, чего не должна была говорить, они ведь должны быть на одной стороне, так ведь?

Я сейчас говорю как твой друг, а не как тренер. Или ты видишь где-то здесь маты и боксерскую грушу?

Мне каждый день повторяют, что это мое призвание. Что я была рождена для этого. Разве я могу подвергнуть опасности целый мир из-за своей трусости?

Она не могла поверить в его слова.      Демо засыпала и просыпалась с этим словом на губах. Призвание. Она повторяла его так часто, что оно приросло к ней, как вторая кожа. Ей оставалось немного: или вооружиться этим словом, или признаться, что ее жизнь была бессмысленной. Она выбрала первое.

Орден много веков пытался найти такую, как ты. И я уверен, что они не отдадут тебя сейчас, когда ты полностью в их власти. Не по доброй воли. Но, знаешь что? Я не верю им. Не верю, что они руководствуются исключительно благородными намерениями. Что это за добрые намерения такие, для достижения которых нужно принести в жертву ребенка?

Почему-то ее оскорбило, что он назвал ее ребенком. В глубине души она была согласна с ним, но предпочла зациклиться именно на этом слове. Демо потребовались месяцы, чтобы подогнать под себя свою броню, чтобы та перестала жать, и лишиться ее сейчас было подобно тому, чтобы добровольно отрубить себе руку или ногу.      Перестать дышать потому, что ты лишился легких, а не из-за того, что тебе не хватает воздуха.      Но его слова все же пробили небольшую брешь в этой броне.

Что я могу сделать? Сбежать? Они найдут меня и притащат обратно. И мне не выстоять в борьбе против целого ордена.

Глаза цвета бури, серые с едва заметными голубыми прожилками, посмотрели на нее. Всего на мгновение Демо решила, что это вовсе и не глаза, а два осколка стекла, в которых отражалось небо. Наигранное спокойствие за бурей эмоций.

Значит, нужно найти того, кому такая борьба будет по плечу.

Демо почувствовала, что она крошечная никчемная часть вселенной. Теперь ее было слишком мало, но при этом слишком много, чтобы затеряться в этом городе. Ей хотелось бы просто перестать существовать. Или вообще никогда не рождаться. Она чувствовала себя маленькой. Ей хотелось, чтобы пришел кто-то большой и сильный и решил бы все ее проблемы.      Но такого не будет.      Она посмотрела на Бронта, но он больше не смотрел не нее. Теперь эти странные, до жути пугающие ее глаза были устремлены вдаль. Могло быть и хуже, по крайней мере, она не одна.

1.7

Бояться любви - значит бояться жизни, а тот, кто боится жизни, на три четверти мертв