Зависть кукушки

…В такси по дороге домой мы с Сергеем молчали. Дома я сразу отправилась в душ. Я смывала с себя лак, косметику, французские духи и все впечатления этого дня. Конечно, я ревела, потихоньку, чтобы Сергей не слышал, но, выплакав изрядное количество слез, успокоилась. В конце концов, со мной не произошло ничего страшного. Ну, не понравилась я Сережиной бабке, ее можно понять, у меня множество изъянов: я не в курсе модных трендов, у меня вычурное имя, которое совершенно невозможно запомнить, и мать со странными вкусами. Что ж, с этим ничего не поделаешь, я не стану менять свое имя и свою мамулю не стану менять на кого-нибудь с более изысканным вкусом. И подражать «карамельным» дамочкам я не хочу. Каждому – свое, и на этом поставим точку. Весь вопрос в том, как к этой ситуации отнесется Сергей. Судя по всему, собственный внук тоже не совсем устраивает высокородную даму. Мне даже кажется, что старуха и пинала-то меня назло ему. Между ними какая-то вражда, и это странно, бабушки обычно очень любят внучат. И Нина Владимировна не исключение, вон как она ворковала над Володей…

Не буду ни о чем расспрашивать Сережку, это может быть болезненным, а я не хочу причинять ему боль. Захочет – расскажет сам, не захочет – не надо…

Когда я вышла из ванной, Сергей стоял у окна и смотрел на улицу. Он всегда так делает, если у него смутно на душе.

– Не знаю, как ты, а я не наелась в гостях, – громко сказала я. – Иду жарить картошку. На твою долю жарить?

Он резко обернулся, видимо, глубоко задумался и не слышал, как я подошла. На его лице было сложное выражение, оно было одновременно расстроенным и растерянным.

– Будешь жареную картошку? – повторила я.

– Буду, – кивнул он и неуверенно предложил. – Давай, я почищу.

– Ну уж нет! Ты будешь чистить лук! – мстительно сказала я и пошла на кухню.

Когда мы уже допивали чай, Сергей вдруг сказал:

– Грунечка, хочешь, мы больше туда не пойдем?

Я немного подумала и ответила вопросом на вопрос:

– А зачем ты вообще меня туда потащил? Ведь ты знал, что я там не понравлюсь!

Он ответил резко:

– Мне плевать на мнение бабки и всех ее прихвостней. Как и ей плевать на меня… И ты не обязана им нравиться… Зато ты их всех разом увидела и все поняла.

Ну, поняла-то я далеко не все…

– А почему ты сам туда ходишь? Если тебе на всех плевать.

– Из-за отца, – признался Сергей. – Он считает, что мы не вправе игнорировать бабкины приглашения, это будет неуважением к памяти матери, нашей с Вовкой матери… Отец тоже не любит туда ходить, бабка его гнобит, недовольна тем, что он женился, хотя он женился только через двадцать пять лет после смерти нашей матери.

Он помолчал и добавил:

– Отец – единственный, с чьим мнением я всегда буду считаться.

– А зачем сама Нина Владимировна приглашает тех, кто ей неприятен?

– Ну-у, это в двух словах не объяснишь… Видишь ли, она была дочерью очень известного в свое время человека и привыкла быть на виду. Даже не быть, а жить на виду, всегда в центре внимания. Ну а теперь этого нет, но она привыкла. Она по инерции продолжает жить как на витрине. Ну, а на витрине должна демонстрироваться идеальная семья, где все красиво, все дружны и трогательно слетаются на совместные торжества. У нее перепутались понятия, и она живет уже не на виду, а напоказ

.

– Значит, вы изображаете идеальное семейство?

– Ну да, хотя до идеала очень далеко, одна видимость. Дед с бабкой давно уже чужие люди, живут как соседи, благо квартира огромная, можно жить, не встречаясь. Когда у бабки намечается большое сборище гостей, дед сбегает на дачу. Там у него телевизор со спутниковой антенной и большой запас коньяка. А бабка всем объясняет, что дед страшно занят, пишет очередную монографию и страшно сожалеет о своем отсутствии.

Другие члены семьи бабку тоже не радуют. Женька пьет, бабка несколько раз помещала его в клинику, его подлечивают, он выходит и напивается снова. С Леркой она тоже сладить не может, та не хотела учиться, еле окончила школу. Бабка нажала на все свои связи и засунула ее в институт, но Лерка вылетела оттуда после первой сессии. Сейчас ей уже тридцать три, а ни образования, ни нормальной работы нет. Слава богу, хоть жениха нашла, может, семьей займется.

Даже Вовчик, любимый внук, не до конца оправдал ее надежды. Бабка хотела, чтобы он стал химиком, как ее отец, и занимался нефтью. Мечтала, наверное, что на свете появится второй Владимир Лавров, большой ученый. Но Вовка стал финансистом, сейчас руководит консалтинговой фирмой, в общем-то вполне успешен, но не так, как хотелось бы бабке.

– Мне понравился твой брат, – призналась я.

– Вовка классный! Всегда такой был, с детства. Звездный мальчик! Бабка по нему просто с ума сходит! Да его все любят. В школе у него в друзьях был весь класс, в институте – весь курс. И сейчас – толпа друзей, толпа женщин, и все его обожают.

– Прости, – не выдержала я, – а чем, собственно, Нину Владимировну не устраиваешь ты? Не пьешь, институт окончил, работа приличная, диссертацию пишешь. Идеальный внук!