Завод-2: назад в СССР

А работал механизм просто и надёжно, как автомат Калашникова. Начальник через старшего мастера обращается к своему человеку в ПДБ — планово-диспетчерском бюро. Тот спускает план на ближайший квартал или год. Так на столе у начальника появляется то количество нормочасов, которое должен выработать цех. Эти часы равномерно распределяются между рабочими, и те позиции, которые уходят окладникам, отправляются на перерасценку в бюро труда и зарплаты. Вот почему не бывает у рабочих на окладе маршрутных карт. Их попросту никто не видит, кроме старшего мастера. А Рома закрывает рабочим на окладе ровно то количество часов, которое они должны выработать. Остальное уходит в неизвестном направлении, хотя почему же неизвестном — конечный адресат очень даже определен. Вот и получается, что и волки сыты, и овцы целы… всё, что сверху, старший мастер проводит через подставных лиц по типу Шевченко. Если предположить, что Шевченко имеет рабочую специальность с месячным фондом часов около 160, то расчет простой. Ей могут провести 320 часов при коэффициенте 2. К 160 часам суммируются сверхурочные по два часа в день и шестичасовые субботы, по ним оплата двойная, и коэффициент тот же — два. На выходе получим порядка пятисот часов, которые можно провести через Шевченко вполне себе официально. Разумеется, что фамилия Шевченко не одна в схеме, с которой только предстояло разобраться.

Тот же почётный ветеран, Геннадий Данилович, работал по схожей схеме… а ещё ведь надо поделить премиальную часть, которой заведовал начальник.

В общем, много чего интересного. Поэтому на таких должностях народ буквально пускал корни в рабочее кресло, и всем им это было выгодно. Не меньше меня волновал вопрос — был ли начальник действительно вершиной айсберга, или над ним стояло другое начальство, как, например, начальник корпуса и выше — люди из заводоуправления? Стоит только подобное допустить, и тогда это преступная группа масштабировалась как минимум в сто раз, до сотен участников. Цехов-то на заводе не один и не два, а несколько десятков.

Я смотрел на получившуюся схему, крепко задумавшись. Для того чтобы разобраться в коррупционных хитросплетениях, у меня было достаточно времени. Другой вопрос стоит ли так глубоко копать и насколько в моих личных интересах вскрывать такие преступные синдикаты? Очень хороший вопрос, учитывая, что именно из-за подобного дерьма советская промышленность не реализовалась в той степени, в которой могла.

Сходу ответить себе на это я не смог. Я ведь не Дон Кихот, с ветряными мельницами воевать не собираюсь, и в своих возможностях чётко отдаю себе отчёт. Но я не мог прогнать и мысль о том, что именно потому, что в свое время мы закрывали на коррупцию глаза, всё и развалилась к концу восьмидесятых. И наш завод в частности.

Ладно, как разберусь с трансформатором, можно и в эту сторону хорошенько копнуть. Видно будет.

Тем более, что мысль о возможности отдать этих пакостников в руки ОБХСС ощутимо грела. Именно из-за них через какие-то пятнадцать лет наше огромное и успешное предприятие пойдёт ко дну. Да, в документах причиной назовут тот самый пожар, но фактически основной причиной было бездействие местных начальствующих лиц. Пока каждый трясется, как осиновый лист, боясь столичной проверки, всё идёт черт знает как. И катастрофа для них — не сбывшийся ночной кошмар, а отличный способ прикрыть проблемы… В общем, подумать было над чем.

— Тук-тук, — послышался голос Ани. — Егор, открой, пожалуйста, дверь!

Я быстро порвал лист так, чтобы было непонятно, что там написано, и выкинул в мусорное ведро. Пока рано делиться с кем бы то ни было своими разработками.

— Заходи, Ань.

Контролёр, оказывается, пришла не с пустыми руками, она держала две кружки с чаем, над которыми все ещё струился пар.

— Не помешаю? — спросила она со скромной улыбкой.

— Нет, у меня как раз небольшой перерыв, — заверил я.

— Ну вот и хорошо, у меня тоже есть полчасика, пока мужики деталь припиливают!

Аня проскользнула на склад и, уже чувствуя себя как дома, поставила чашки на стол.

— Это ты об этой книге говорил? — она взяла «Спартака» и принялась листать. — Не думала, что Кира древним Римом интересуется!

— Люди подчас совершенно не те, кем кажутся, — выдал я философским видом в ответ.

— Ну да, вот и её фамилия написана карандашом, — Аня нашла то, что искала. — Правда дата десятилетней давности стоит… а где ты её нашел, говоришь?

— Да не помню уже, — отбрехался я.

Я решил не повторять то, что сказал при первой встрече сегодня — легенда, рассказанная табельщице, что я нашел книгу в своем шкафчике, явно рушилась с учётом женского пола Шевченко.

— А… вот будь на твоем месте кто-нибудь другой, то он и не стал бы так заморачиваться! Тут же сразу видно, вот свой человек, книги любишь, — контролёр прислонила книгу к груди, как будто обняла ребёнка. — Спасибо, Егор, я ей передам! Как раз будет повод её проведать.

— Я так понимаю, вы хорошо знакомы? Она разве не на заводе работает? — уточнил я.