Завод

— И чего она там возится? — ворчал Кирилл, пытаясь подавить вдруг возникшее волнение. Он вновь подумал о том, что произошло в кабинете под номером двадцать девять. Все было так, будто Кирилл сидел в домоуправлении и хлопотал о засоренной раковине. Даже обидно. Следователь интересовался, чем Кирилл занимается на заводе. Почему оказался на ипподроме. Вообще-то, видать, этот Топорков понимал толк в ипподромных делах. О Юсуфове спрашивал несколько раз. Наверное, наездник особенно интересовал Топоркова.

Кирилл притворился, что не слышит, как стук каблуков затих на пороге комнаты.

— Ну, как? — нетерпеливо произнесла Лариса. Она была в светло-голубом платье, а ее глаза радостно светились. — Поцелуй меня…

Кирилл растерялся. Раньше он целовал ее, не дожидаясь просьбы. Еще этот дурацкий серебристый шар! Он не знал, куда его деть, и пытался сунуть в карман. Лариса взяла у него шар, положила на стол и прижалась к Кириллу. Он почувствовал, как голова его наливается плотным дурманящим жаром.

— А Новый год? Мы должны встретить Новый год. Кирюша! — Она разжала его руки и шагнула назад.

— Куда спешить? Ведь до Нового года еще неделя, — удивленно сказал Кирилл.

— Чудак. Нам надо спешить. Открой консервы и на-режь хлеба. Труд вновь превратит тебя в человека.

Бледный дневной свет проникал сквозь широкие старинные окна. Скоро начнет темнеть Лариса задернула шторы, зажгла светильник.

— Одна наша девчонка изумительно приготавливает «глинтвейн». Пальчики оближешь. Вино. Мускатный орех. Сахар. Лимон. Все это надо кипятить особым способом… Но главное — пропорция. У меня где-то записано. Сделаем? Впрочем, обойдемся. — Спохватившись, она послала Кирилла мыть руки.

В ванной Кирилл постоял перед зеркалом, рассматривая свое разгоряченное лицо. Что, собственно говоря, произошло? Ничего. Но его лицо казалось ему непривычно чужим, незнакомым. Особенно, если пристально вглядываться. Когда он вернулся из ванной, Лариса уже сидела за столом.

— С Новым годом, Кирюша! Когда я была маленькой, мы с подружками каждый день встречали Новый год.

— И я, — подхватил Кирилл. — Пили лимонад. Чокались. Смешно.

Он был рад любому разговору. Надо избавиться от неотступных навязчивых мыслей, хотя в душе ему хотелось еще глубже предаться томящему сладкому возбуждению от близости Ларисы.

— У меня есть тост, Кирюша. — Голос Ларисы звучал глухо. — Если разобраться, в жизни все повторяется с тех пор, как обезьяна переквалифицировалась…

— Конечно, — Кирилл кивнул.

— Помолчи лучше. Я ведь уже начала свой тост, не понимаешь?

— А я-то думал…

— Меньше думай. — Она положила ладонь на горячую тяжелую руку Кирилла. — Я хочу сказать, Кирюша, что я тебя очень люблю. Мы с тобой одни. Пройдет время. Мы поженимся… Ведь мы поженимся?

— Ну.

— Так вот, мы поженимся. Будет семья. Только вот этой минуты, когда мы вместе, но еще неведомы друг другу, наверно, никогда уже не вернуть.

— Почему? Будут еще такие минуты.

— Глупыш ты, Кирюша… Этой минуты уже не будет. Вообще девушки умственно опережают ребят. Это давно замечено. Так что слушай и помалкивай…

— Ты сейчас очень красивая…

— То-то у тебя язык заплетается. Но ты должен был сказать: красивая, как всегда… Давай выпьем. Сбил ты меня с мыслей. — Лариса постучала ногтем по рюмке, посмотрела на свет. Наливка была тягучей и сладкой, она приятно щекотала нёбо. — Сегодня, Кирюша, ты мне стал намного дороже. Я боялась за тебя. Возможно, все это чепуха. Но я знаю, беда может подкрасться незаметно. Словно ничего и не произошло, а она уже родилась, эта беда, и ты ничего не знаешь.

— Да брось ты, — буркнул Кирилл. — Что со мной случилось? Ничего и не случилось. Со всеми может быть.

— Конечно, конечно, — согласилась Лариса.

Скрипнула приоткрытая дверь, и в комнату вошел кот.

Он присел и коротко мяукнул: то ли извинился, то ли поздоровался. Кирилл поддел вилкой шпротину и поманил кота.

— Как тебе нравится? Не хочет, паразит, — пробормотал Кирилл.

— Он не ест шпроты, — сказала Лариса. — Он и сырую рыбу не ест. Бабка ему готовит… — Она не договорила, отставила рюмку и вдруг закрыла лицо ладонями.

Кирилл протянул руку и дернул шнурок светильника.

Они сидели молча. Из темноты постепенно начали проступать контуры предметов. Вытянулся в рост книжный шкаф. Слепым глазом тускнело зеркало. Елка словно дышала размеренно, спокойно, чуть позванивая игрушками.

Кирилл больше не мог бороться с собой. Движения его уже не подчинялись разуму. На вялых, непослушных ногах он приблизился к Ларисе, наклонился и прижался губами к ее теплому затылку…

— Прогони его! Он подглядывает за нами;— прошептала Лариса.

Зеленые точки кошачьих глаз, не мигая, смотрели на них из темноты.

Кирилл схватил кота за холку и швырнул к двери. Кот хрипло мяукнул и кинулся вон.

2