Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации

В понедельник, 16 июня 1572 года, экспедиция вышла из Пампаконаса и углубилась в заросшую лесом долину реки, которая сейчас называется Пампаконас, или Консевидайок. Генерал Уртадо де Арбьето доложил вице-королю, что они выступили «со всем оружием, спальными принадлежностями и провиантом на десять дней, в соответствии с приказами, отправленными вашим превосходительством. В тот же самый день Ариас де Сотело достиг того места вместе с людьми, которых ваше превосходительство приказали ему провести через Кусамби и Карко… Он остался там охранять проход, а я, Мартин Уртадо де Арбьето, выбрал дорогу прямо к индейским укреплениям. Из-за того, что дорога была очень тяжелой, раньше пятницы мы не смогли достичь Уайна-Пукара, первого нового форта, который они построили».

Экспедиция «прошла через поросшие лесом горы и обрывы с огромным трудом. На дороге в трех-четырех местах они нашли принесенных в жертву морских свинок: у индейцев принято так делать во время войны, голода или мора, чтобы умилостивить своих божеств и предугадать будущее. Они достигли перевала под названием Чукильюска, который представляет собой расщепленный выход на поверхность скальных пород, тянущихся далеко вдоль бурной реки. Едва ли было возможно пройти здесь. Солдаты и союзники-индейцы были вынуждены двигаться по этому опасному месту на четвереньках, держась друг за друга, с огромным трудом». Один крепкий солдат-португалец по имени Паскуаль Суарес тащил по этой скале на своей спине одно из небольших бронзовых орудий экспедиции; его выдающийся поступок произвел сильное впечатление на его спутников.

Именно у перевала Чукильюска Инка Манко почти уничтожил отряд Гонсало Писарро тридцать три года назад, но люди Тупака Амару не попытались устроить здесь засаду. Однако они рыскали в лесах вдоль маршрута движения испанцев, «поднимая громкий шум, крича, пуская стрелы и швыряя каменные глыбы в каждом труднопроходимом месте». Как докладывал Уртадо де Арбьето, «некоторые индейцы выскакивали из засад по пути нашего следования, но мы обращали их в бегство при помощи артиллерии и аркебуз». Но всякий раз, когда противник выманивал индейцев-каньяри из-под защиты испанских аркебуз, «они возвращались с ранами, полученными от вражеских копий: ведь хотя каньяри, как это хорошо известно, очень искусны в обращении с копьем, враг был более опытен».

На следующий день после перехода по перевалу Чукильюска один военачальник инков по имени Пума Инка присоединился к колонне испанцев. Он утверждал, что является близким доверенным лицом Инки Тупака Амару и его племянника Киспе Титу, и сказал, что они хотят выйти с миром к испанцам. Он заявил, что эти Инки «никоим образом не несут ответственности за смерть Атилано де Анайя». Это преступление было дело рук Кури Паукара, который вместе с командующими-орехонами Колья Топа и Инкой Паукаром был полон решимости «продолжать войну и сопротивляться до самой смерти». Затем Пума Инка совершил прямое предательство: он рассказал испанцам об «укреплении под названием Уайна-Пукара, нарисовал его план и показал, как его можно захватить, не подвергая опасности испанцев».

Экспедиция провела ночь в местечке Анонай, ведя тщательное наблюдение, чтобы не подвергнуться неожиданному нападению. На следующий день, в пятницу 20 июня, они прошли 9 миль до равнины Панти-Пампа, и перед их глазами предстал форт Уайна-Пукара. День ушел на разведку и в спорах относительно нападения, «которое, как ожидалось, будет опасным». Пума Инка объяснил, как именно можно охватить форт с флангов. Этот план показался недостаточно хорошим для возбужденных и любящих поговорить испанцев. «Среди военачальников и горожан было столько разных мнений, что дело чуть не дошло до рукоприкладства. Ведь все они или большая их часть были важными избранными людьми, состоятельными и могущественными, владеющими немалой собственностью и богатством, к тому же никто им денег за службу не платил, а делали они это за свой счет». Наконец, пришел сам Уртадо де Арбьето и успокоил своих взвинченных офицеров.