Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны

XVI век был для Испании периодом крепнущего объединения и дисциплины. Филипп II, в частности, достиг значительного прогресса в упрочении королевской власти на всем полуострове. Да, он был щепетилен в отношении свобод и традиций прибрежных королевств и относился к их периодическому неповиновению с политической снисходительностью; но в целом ему подчинялись. XVII век, напротив, был периодом распада и бунтов. Баски у побережья Бискайского залива взбунтовались в 1630-х годах и пригрозили попросить помощи у французов. Гораздо более серьезное восстание вспыхнуло в Каталонии в 1640 году – на самом деле гражданская война, которая длилась 12 лет и превратила экономику Каталонии в руины. Еще были грозные мятежи в Андалусии, Сицилии и Неаполе; и в 1640 году Португалия начала успешную войну за независимость от Испании. Эти события, будь они по своему характеру аристократическими, народными или национальными, все были так или иначе связаны с постоянным бременем войны с иностранными государствами и попытками заставить другие королевства нести часть бремени войн, в которых участвовала Испания. Одним из самых серьезных протестов каталонцев был протест против расквартирования у них кастильских войск по пути во Францию или на обратном пути. Восстания также отражали ухудшение личностных качеств правителей того времени. На протяжении XVI века Испанией правили люди, обладавшие энергией, способностями и твердой преданностью долгу. Карл V Габсбург, который сначала был непопулярным иностранцем[71]

, заслужил любовь и восхищение своих подданных. Филиппа II хотя и мало любили за пределами семейного круга, зато заслуженно боялись и уважали. Но Филипп III был некомпетентным и ленивым; Филипп IV, несмотря на добрый нрав и большой ум, был ненадежным дилетантом, обладавшим королевской властью. Оба они перекладывали свои обязанности на министров, которые были их личными фаворитами и независимо от своих способностей неизбежно страдали от зависти вельмож, а также по очереди становились непопулярными козлами отпущения, отвечая за неудачи правительства. Эти

validos

(фавориты) – особенно Оливарес – с кастильским высокомерием относились к прибрежным землям Испании, скорее как к провинциям, нежели как к автономным государствам, которыми они себя называли по закону и традиции. Действительно, привилегии этих земель, особенно Каталонии, строго говоря, делали центральную власть бессильной и, вероятно, вызывали неистовое отчаяние у любого сильного руководителя; но попытки министров, таких как Оливарес, отменить их, естественно, усиливали возмущение Кастилией. Наконец, Карл II был жалким безумцем, неспособным править, выбирать министров или поддерживать их во власти. Однако сильные государства часто продолжают существовать, несмотря на ущерб, нанесенный слабыми правителями. Ослабление испанского государства стало результатом не только некомпетентности поздних Габсбургов, но и обстоятельств, в которых им приходилось работать: нарастающего обнищания королевской власти и экономического истощения страны в целом.

В то время как упадок испанского политического и военного господства проявлялся сравнительно постепенно и не был очевиден миру до середины XVII века, неспособность испанского богатства не отставать от колоссальных требований, к нему предъявляемых, стала очевидной еще до конца XVI века. XVI век – его первые три четверти – был в целом периодом сравнительно быстрого экономического роста в Испании. Рост был особенно заметен в численности населения и промышленной активности многих крупных городов. Тем не менее Филипп II – с растущими доходами в Кастилии и с огромной империей, из которой можно было извлекать деньги, – несколько раз прибегал к банкротству, чтобы отделаться от части своей огромной задолженности международным банкирам. Его преемники в XVII веке были в еще худшем финансовом положении и прибегали к еще более отчаянным финансовым уловкам, включая уменьшение содержания благородного металла в монетах. Бедность правительств в то время не обязательно подразумевала бедность народов. Почти во всех европейских странах методы сбора налогов были расточительными и неэффективными; а в Испании, особенно в ее периферийных землях, закрепленная в конституции традиция позволяла оказывать серьезное сопротивление новым требованиям. Однако на протяжении XVII века в Испании – и тому существует несметное количество доказательств – не только корона, но и страна в целом, и большинство людей в ней неуклонно нищали. Ресурсы, необходимые для содержания армий, флотов, двора и администрации, находились со все большим и большим трудом.