Завтра будет завтра

Кстати, в этом клубе Дэвид чаще всего встречался со своим отцом. Он не слишком любил особняк родителей, где все было подчинено строгим правилам. Семейные обеды втроем за огромным столом со множеством молчаливых слуг за спинами с детства раздражали Дэвида. Он не соглашался смириться с тем, что отпрыск одного из древнейших и знатных родов Великобритании должен жить по раз и навсегда установленным правилам. Откуда в нем появился этот протест, Дэвид и сам не смог бы сказать. Может быть, причина была в том, что ни отец, ни мать, скованные правилами по рукам и ногам, ни разу прямо не выразили свою любовь к нему. Да и сам Дэвид ни за что не решился бы броситься отцу на шею, когда тот возвращался домой. Он рос, пытаясь порвать цепи, переступить через правила, но ни разу не почувствовал ответного стремления родителей.

Когда Дэвиду исполнилось десять лет и его отдали в закрытую школу, он осознал, что не в силах изменить родителей, но может сам строить свою жизнь. Именно поэтому блестящей карьере политика он предпочел скромное существование адвоката в Ноттингеме.

– Здравствуй, Дэвид.

По давней привычке Дэвид сразу же вскочил, едва заслышал голос отца. Все же многое было вбито в него буквально на уровне рефлексов.

– Здравствуй, отец.

Лорд Эдвард Адам Гриффин указал рукой на кресло, в котором только что предавался воспоминаниям Дэвид, и сел рядом с ним.

– Как дела? – безразлично, скорее для соблюдения формальности, спросил лорд Эдвард.

– Хорошо. А как у тебя? – Дэвид сразу же включился в эту игру в вежливость и интерес к жизни друг друга.

Лорд Эдвард степенно кивнул.

– Все в порядке.

– Как себя чувствует мама?

Леди Анна была склонна к мигреням, поэтому большую часть времени проводила в своей комнате с закрытыми плотными шторами окнами.

Лорд Эдвард усмехнулся. Кажется, по этому поводу у него с сыном полное взаимопонимание. Как сожалел он, что только здесь нашел общий язык со своим наследником!

– Анна сейчас чувствует себя хорошо. Так хорошо, что даже отправилась в Гриффин-холл, чтобы подготовить его к ежегодному приему. Она просила передать тебе, что очень хотела бы увидеть единственного сына на этом приеме. – Лорд Эдвард замолчал, как бы задумавшись, стоит ли продолжать и передавать всю просьбу жены.

Дэвид усмехнулся, совсем как отец.

– Что еще сказала мама?

– Еще она сказала, что хотела бы видеть тебя на приеме с достойной девушкой. Ее крайне огорчают слухи о том, будто ты связался с какой-то недостойной особой.

– Как удивительно, слухи из Ноттингема достигли Лондона. А я уж думал, что скромный провинциальный адвокат никого не интересует.

– Что у тебя с этой женщиной? – прямо спросил сына лорд Эдвард. – Мне кажется, мы с матерью имеем право знать…

– Уже ничего. Вы еще даже не успели высказать свое неодобрение, а я уже расстался с ней. Видишь, папа, как быстро я выполняю родительскую волю?

– Не могу сказать, что меня не радует этот факт. – Лорд Эдвард помолчал, обдумывая свою следующую фразу. Он слишком давно занимался политикой, чтобы легко бросаться словами. – Но я бы предпочел, чтобы моего имени не касались более никакие слухи. Понимаю, что это звучит жестко, может быть, даже жестоко. Но когда придет твое время принять титул лорда, ты поймешь, что иногда репутация может быть дороже любых чувств.

– Я хорошо изучил твое отношение к этому вопросу.

– Значит, ты постараешься выполнить мою просьбу?

– Твоя просьба больше напоминает приказ.

Лорд Эдвард поднял глаза к небу, словно молил его о даровании терпения. Дэвид тоже с интересом посмотрел на расписанный сценами из истории колониальных завоеваний Британии потолок, но ничего нового для себя там не нашел.

– Я не могу тебе приказывать вот уже шестнадцать лет, Дэвид, даже если бы мне этого и хотелось. Может быть, моя проблема в том, что я не умею просить тебя как следует? Но не становиться же мне перед тобой на колени!

– Было бы вполне довольно, если бы ты начал относиться ко мне, как к взрослому человеку. У меня достаточно ума, чтобы случайной связью не поставить на свое имя пятно. Тебе это покажется удивительным, но я даже начал подумывать о том, чтобы заняться «серьезной карьерой», как ты это называешь.

– И что тебя останавливает? – Лорд Эдвард решил не развивать тему отношений отцов и детей. Ему не хотелось, чтобы и эта встреча закончилась ссорой. Лорду Эдварду было больно слышать, как после его очередного рассказа о встрече с сыном Анна тихо плачет в подушку, когда думает, что муж спит.

Он не знал, что и когда сделал неправильно, не понимал, почему Дэвид от них отдалился, но чувствовал, что настало время навести мосты и попытаться соединить семью. Эдвард чувствовал, что скоро придет его срок. Он был немолод, когда родился Дэвид, что уж говорить теперь!

– У меня есть незаконченные дела в Ноттингеме.

– Наследство Дэйва Сотбери, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал лорд Эдвард.

Дэвид лишь кивнул в ответ.

– Есть какие-то проблемы?

– Пока что никаких. Я просто должен ввести наследницу в курс дела. Мисс Сотбери – искусствовед. Ей сложно сориентироваться в управлении наследством отца.