Завтра были письма

– Я заказал два одноместных номера на мое имя. И если можно – рядом.

Фу-у… Пронесло. «Рядом» Майер произнес после небольшой паузы. Слава заметила: при этом он бросил на нее быстрый взгляд. И она тут же успокоилась и выкинула из головы мысли про своего замечательного мужа и про забрезжившую на горизонте измену.

Именно в этот момент она практически решилась порвать отношения с нудным Саввочкой. Вот интересно, что бы она решила, если бы сейчас услышала про двухместный номер с французской кроватью и чтоб обязательно сверху балдахин? Тоже сразу бы мужа вспомнила? А тут вдруг осмелела, и сразу подумалось: а действительно? А почему? И сколько можно терпеть? И сколько это может продолжаться?

Слава смело пошла вперед, к лифту, в сопровождении Майера и портье. Утопая в роскошном ковре, она замедлила шаг и с трудом поспевала за мужчинами. Настроение было прекрасным. Сейчас она забудет и про Саввочку, и про его способную к кулинарии мамашу, и с головой окунется в эту неизвестную ей жизнь.

Со стен на нее смотрели немного угрюмые лица со старых портретов. Тех самых, где на темном фоне еле видны характерные черты лица, и хорошо, когда есть большой воротник-жабо, который хоть немного оттеняет темные краски. Ну прямо Рокотов. А может, это все предки хозяев отеля? Очень даже может быть. Все в этом отеле казалось Славе дорогим и весомым.

– Фрау Карелина, предлагаю немного погулять по городу, поверьте, он красив.

– С удовольствием! Дадите мне двадцать минут?

– Даже полчаса! Да, и хочу вас предупредить: здесь вы моя гостья. Все расходы я беру на себя. Пожалуйста. – Он сделал предостерегающий жест рукой на открывавшийся рот Славы. – Нет, нет и нет. Ничего не хочу слышать. Мне нравится этот отель, я хотел его вам показать, поэтому и плачу я. Все просто.

Ну что ж. Раз все просто. И действительно, к чему усложнять.

* * *

Слава быстро распаковала сумку, переоделась в белый свитер, завязала по новой хвост и побежала в холл гостиницы. Хотелось осмотреться, немного побыть одной, примериться ко всей этой роскоши, почувствовать себя в новом амплуа. О! Она приехала сюда с мужчиной. Судя по этому отелю – богатым. Он за все платит. Что это значит? Да ничего это не значит, он же сказал. Ей нужно расслабиться! А потом уже она примет правильное решение относительно своего несчастного мужа.

Славе даже в голову не приходило тогда, что решение уже было принято. Причем совсем даже не Славой. Они приняли решение без нее. Савва и его мама, Татьяна Львовна.

* * *

Накануне ее отъезда Саввочка опять остался ночевать у мамы. Он позвонил перед концом рабочего дня:

– Эксперимент закончится поздно, ехать в Черемушки не имеет никакого смысла.

Понятное дело, про себя отметила Слава, какой может быть смысл в ней, Славе.

Главное, ей и в голову не приходило, что у нее есть соперница! Прилежную, некрасивую и добрую Римму нашла сыну Татьяна Львовна. И здесь сын не посмел ослушаться мамы.

Про развод тоже заговорила со Славой Татьяна Львовна:

– Вы ведь не любите, девочка, моего сына, так тогда зачем?

Пыталась всю вину переложить на Славу. И она была права: Слава за шесть прожитых вместе лет так и не смогла мужа полюбить.

Правда, узнав про тихую Римму, распереживалась тогда страшно. Даже бурный роман с Майером не помог, Слава чувствовала себя обманутой.

Вот ведь человеческая натура, подавай человеку все! Просто так отдать он не хочет ничего и никого. Сегодня у Славы есть Аркадий, которого она любит, и наконец-то родился их обожаемый Мишка.

А вот поди ж ты, и про Майера она думает, и где-то свербит и по поводу Саввы. Но это все было потом, потом. А тогда она приехала в Висбаден, ощущая себя авантюристкой, с чувством тревоги, неуверенности и небольшой вины. Да, она не любит мужа, и, возможно, он тоже любит свою маму больше, чем жену. И все-таки она – замужняя женщина, у нее есть обязательства. Боже, как молниеносно все может измениться в жизни…

Глава

17

В душе у Риты тоже все всколыхнулось. Она уже не знала, зачем отдала эти письма Славе. Столько лет жили они себе спокойно в пыльном чемодане, она их не доставала, не перечитывала и как будто даже забыла об их существовании. А тут, читая Славину книжку, почувствовала – как ножом прошлось по сердцу. А ведь Слава пишет и про нее, Риту. Столько искренности в ее книгах, столько откровенности!

А еще захотелось поделиться. Поделиться-отделаться. Столько лет прошло, а та история все равно жила в ней. Глубоко где-то дремала. А вот увидела Рита эти письма, отдала московской подруге, и будто не было тех лет, как будто наяву увидела Пашу, его улыбку, и опять зазвучал его голос, которым про себя она читала его письма.

В свое время она знала их наизусть, повторяла про себя, когда ссорилась с мужем, думала: вот оно – настоящее. А потом, когда Паша прилетел к ней в Ленинград, смотрела на него как на чужого, постороннего человека. Он даже был ей неприятен, хотелось, чтобы поскорее уехал, чтобы не тормошил. Все эти письма мгновенно показались ей ненатуральными, язвительными и поучающими, а где-то даже смешными. Тоже мне, нашел тургеневскую девушку.