Завтра никто не умрет

– Прекрасно. Мы купили этот дом полтора года назад по объявлению в Интернете, причем купили от имени моей подруги, Лизы Дарвин, которую я никогда в глаза не видела. Проще говоря, развалюха приобретена через подставное лицо. Следы отсутствуют. Лиза Дарвин через месяц после приобретения от собственности избавилась. Нынешний владелец – миссис Паничкова, то есть я, о чем в местной управе имеется соответствующая запись шестнадцатимесячной давности. Паспортом на имя Паничковой я пользовалась лишь однажды – приобретая этот дом. И буду пользоваться отныне. А какую фамилию носит мой сын, местные власти не волнует.

– Ну, ты, мать, зашифровалась! – уважительно заметил Антон.

– Мама Хари вы наша, – хмыкнула Алиса.

Туманов задумался. Возможно, Динка права. Никто не свяжет миссис Паничкову с некоей пани Шмидт, а уж тем более с Диной Александровной Красилиной. Виталий Дариус – кто угодно, но не Павел Туманов. Зачем бежать? Набегались уже. Что плохого в каталонской глуши? Все, что нужно для счастья, находится в этой гостиной, а остальное приложится. Они отремонтируют дом, завезут мебель, проведут Интернет...

Он не кривил душой. Это был прекрасный сельский уголок – с прекрасными людьми и теплым климатом. Незнание языка не делало жизнь несчастной. Они отремонтировали дом, заказали мебель, провели Интернет. Месяц тихого счастья тянулся медленно, Павел чувствовал его каждой клеточкой истосковавшегося по свободе тела. Он съездил в Барселону, открыл счет в местном банке, перевел туда остатки средств, накопления Динки. Купил машину – старый громыхающий пикап, в котором чувствовал себя королем сельских дорог. Он уже понимал немного по-каталонски, уже вникал в перипетии местной политики и, будучи «истинным» каталонцем, всерьез считал, что Каталония должна быть отдельным от Испании государством. Пусть даже условно. «Каталония – не Испания!» – местный девиз. Кровать наверху уже не скрипела, стены он обил двойным слоем древесины, упрочнил перекрытия между этажами. Домик хорошел. Динка возилась по ремонту. Алиса заявила, что в гробу она видала этот ремонт, и устроилась на работу в деревенскую ветеринарную клинику – сидеть на входе и всеми днями красить ногти. Как она справлялась со своими сложными обязанностями без знания языка, оставалось загадкой. Антон однажды заявил, что раз уж пошла такая «испанская жизнь», то он обязан выучить язык и поступить в какой-нибудь колледж. И начать это дело лучше всего с посещения корриды. До корриды они не добрались, но пару раз ездили в Барселону, бродили по старинным готическим кварталам, спорили о творениях Гауди, купались в поющих фонтанах. Научились есть хлеб с помидорами – главную испанскую еду, тортилью – картофельный омлет. В ближайших планах было возлюбить хабанеру, научиться пить сангрию и съездить в парк развлечений в Порт-Авентура.

Туманов пристрастился к рыбалке. Фанатиком этого дела он никогда не был, но посидеть часок-другой в тихой заводи любил. Близ деревни Суидат протекала речушка. Ее окружали заросли субтропической зелени – олеандры, юкка. В конце февраля листочки еще не проклюнулись, но травка зеленела, распускались первые цветы – и он безумно любил это время. Шесть минут на джипе – и Павел уже на берегу. Раскладывал телескопическую удочку, насаживал червяка и ни о чем не думал. Многие сельчане занимались тем же самым – постоянно по соседству находились двое или трое. Временами он вытаскивал каких-то полосатых щурят, недоуменно их вертел, выбрасывал обратно в реку. Сидел на берегу, наслаждался покоем, птичьим щебетом, красивой руганью удящих по соседству каталонцев. Брал с собой и Динку, но после второго посещения речки она призналась, что, конечно, до смерти любит Туманова, но не такая дура, чтобы ходить с ним на рыбалку. Он не возражал – бывали минуты, когда хотелось побыть одному. Тем радостнее было возвращаться домой...

Поплавок качнулся и застыл. Туманов тоже застыл – с недожеванной во рту сигаретой. Поплавок еще раз дернулся и утонул. Он схватил удочку, но добыча сорвалась.

– Не поймал, – произнес лишенный интонаций мужской голос.

Павел вздрогнул. На соседнем бугорке сидел мужчина без удочки и спокойно смотрел на воду. Обычный мужчина – средней комплекции, в очках. Туманов покосился по сторонам. Никого больше не было. Сегодня он решил сменить насиженное место и отъехал подальше – за изгиб речушки, метров на триста. Он вытянул шею – пикап стоял на месте.

– Не волнуйтесь, Павел Игоревич, – сказал мужчина, – ваше грузовое недоразумение я не заминировал. Кроме нас, здесь никого. Моя машина – у кромки леса.

Тоскливо становилось на душе. Почему они не поехали на Сардинию?

– Вы изменились в лице, – заметил человек. – Давайте без эмоций, Павел Игоревич. Не надо бросаться на меня с кулаками. Все в порядке, ваша тихая жизнь не претерпела в данную минуту серьезных изменений. Ни вам, ни вашим близким не угрожает опасность. По крайней мере, она не исходит от меня.

– Тогда для чего вы здесь?