Джон опять спросил про возраст, не дал мне моих лет, сказал, что ему 38 (я ответно восхитилась, я, честно, думала – ему лет тридцать), рассказал мне, что женат, что дочкам три года старшей и шесть месяцев младшей. В общем, любуясь низлежащими ландшафтами, я была в состоянии поддерживать беседу…
Джон снял с меня шлем:
– Он сейчас тебе не нужен.
Что-то отстегнул от боковых стропил, опять возбудив во мне страшок:
– Что ты там отстегиваешь, Джон? Ничего не трогай и не меняй, я тебя прошу.
Джон, довольный, смеялся:
– Покажи мне, как ты кричишь, Маша!
Передо мной нарисовалась камера.
– Ты покричишь, Маша?
– Нет, Джон, мне все нравится, но что ж я буду кричать? Я врач, культурная, интеллигентная женщина. Я никогда не кричу.
Но парень свое дело знал хорошо. Он уложил крыло на бок, и мы пошли кружить по центробежной… И я дала Джону, что он просил, я дала ему такую некультурную трель визгом!!!
Джон успокоил сначала крыло, дал проораться мне уже словами:
– Что ты делаешь! Не делай так больше, пожалуйста! Я не могу так… О-о!!! Как я могла на это согласиться!!! Зачем? А-ааа, Джон, пожалуйста!
– Ты должна почувствовать полет! Это хорошо, Маша. Это оргазм. Это секс, ты должна понять!
– Зачем, Джон! Зачем ты меня с неба опускаешь на землю!? Я в первый раз лечу, Джон! А что ты, думаешь, я к своим без половины ста годам, не знаю о сексе? Может, для тебя это сравнимо, сколько раз в день ты летаешь?
– Пять…
– Ну вот! А для меня это несравнимо, Джон. Ровно настолько раз, сколько я этим сексом занималась. Потому что лечу я в первый раз и точно больше никогда! Никогда, слышишь! Ведь ты даже не представляешь, как мне хорошо! Джон, мне так хорошо… мне так хорошо, Джон… Что вот именно так мне, идиотке, и надо.
Знал ли Джон, что я цитировала еврейский анекдот, я не знаю, но, просмеявшись, Джон опять взялся за свое… Он работал, ему нужно было продать мне эффектное видео и фото. Когда он не шалил, я даже ему позировала, видимо, уже привыкая к полету. Но Джон не давал мне долго отдыхать, он дразнил меня, как мышь ленивую кошку.
– Покружимся, Маша?
– Не-ет!
– Тогда я – спать.
И смеясь, опять немного меня поворачивал… Доповорачивал…
Мы приближались к земле, уже были хорошо различимы домики с бассейнами, я уже убедила Джона просто ровненько лететь. Но организм мой решил отреагировать на все предшествующее… И наш с Джоном секс-не-секс мог закончиться не очень красиво с моей стороны.
– Джон, мы можем приземлиться быстро? меня тошнит…
– Маша, мы можем летать еще минут десять или пятнадцать.
– Нет, не можем, Джон!
– Хорошо, как ты хочешь, Маша.
Сели быстро и мягко, Джон двумя движениями освободил меня от ремней и замков, ко мне бежала моя Лиза.
– Как ты, доченька?
– Хорошо, мне понравилось летать. Я только что прилетела.
Стоит, моргает, лицо спокойное. Хорошо. Я села на траву, перевела дух. Тошнота улеглась. Волоча за собой огромные рюкзаки с экипировкой, подошел Джон, протягивает мне бутылку:
– Маша, хочешь воды? – Джон сел рядом.
– Нет, пока еще, нет. Боюсь спровоцировать.
Мы посмотрели друг на друга и повалились в разные стороны на траву в беспричинном приступе смеха.
«Спасибо тебе, Джон! И хоть это был не секс, признаюсь – вот так меня еще никто!» – я закрывала лицо руками, но говорила, что хотела.
В офисе уже сидели люди из нашей команды и смотрели в мониторы, им демонстрировали отснятое видео.
– Аааа-ииииии! – зазвенел по всей комнате поросячий визг.
Это Джон включил мой полет и довольно откинулся на стуле. Женщина, та что собиралась лететь в следующий раз, встрепенулась:
– Это что, так страшно?
– Нет, это Маша на камеру работает.
Все-таки Джон профессионал, не отпугивает клиентуру. В мониторе перекошенное ужасом лицо, оглушительный фальцет и Джон со своим «кричи, Маша, кричи».
Женщина посмотрела на меня вопросительно:
– Там страшно или…?
– Ну не на столько, это Джон просил от меня огней, – мы уже с ним так по-свойски перемигивались.
На мониторе во всю стену показывали полет Лизы и ее безмятежное лицо.
– Вон, посмотрите – ребенок спокоен. Джон, я беру видео и свое, и дочки.
– Фото будешь смотреть?
– Нет, дома посмотрю.
Видео и фото я посмотрю в Москве. А здесь я весь следующий день смотрела в небо. И я уже видела, что кто-то летит спокойно, а кто-то – ух, как неспокойно… И все это зависит от желания, как мне сказали, клиента. Джон меня не спрашивал. Может, и хорошо – наошущалась! И я в своем «больше никогда» уже не совсем уверена. Просто в следующий раз обедать не надо перед полетом, и очень страшно ехать на гору. Но это, как говорится, «полюбишь кататься, полюбишь и саночки возить». Ездят же ребята в гору по пять раз в день.
О, Джон! – 2
Еще позавчера я растекалась по лежаку, и в пустое пространство моей головы вплывали мысли о безграничности счастья – «границ нет счастью, границ нет мне…»
Еще вчера я выискивала Лизку в бассейне, чтобы поскорее переодеть ее в сухое и не опоздать на такси. А когда нашла, подумала, что не ее надо вытаскивать, а самой упасть в бассейн, прямо в брюках и шляпе, лечь на дно и ждать, когда такси уедет без нас.