Завтра подует завтрашний ветер

Но вот раздался свисток, игра началась. У Мидори всегда сердце пропускало один удар, когда раздавался этот свисток. Сколько бы ни сыграл матчей Чонхо, она всегда болела за него, не как все, а по-особому, всем своим сердцем. И хотя она всегда давала себе обещание следить за всей игрой и всей командой, все равно она смотрела только за одним Чонхо и даже сейчас, глубоко переживающая, со страхом ожидающая его возвращения, она смотрела на него и восхищалась его скоростью и ведением мяча, будто видела все это в первый раз.

Игра началась спокойно и ровно, с течением времени все набирая обороты. Пасы все приближались к воротам противника и вот он, момент триумфа! С подачи Чонхо забит первый гол на восемнадцатой минуте матча. Почувствовав преимущество, команда стала играть еще лучше. Но далеко не сразу Мидори заметила, что Чонхо двигается как-то по-другому, не так, как всегда. Только она заметила это, странность в движениях теперь бросалась ей в глаза всегда. Но он продолжал играть, совершенно этого не замечая, так что Мидори уже подумала, что ей показалось. Игра все продолжалась, мяч быстро менял половины поля, по воздуху за секунды преодолевая десятки метров. И вот первая замена. На поле вышел Мин Ву. Это всегда означало, что вслед за ним выйдет и Мин Хон, что очень путало противников. Для европейцев азиаты и так все были на одно лицо, а тут еще и абсолютно похожие близнецы. И это действительно подействовало – спустя некоторое время, ближе к концу матча, был забит второй гол. Тут уж радости немногочисленных болельщиков не было предела. Оставшиеся десять минут играли, просто перекатывая мяч от одного к другому.

Мидори на несколько минут забыла все свои горести и тихо радовалась за команду. Она всегда радовалась, когда они выигрывали, и очень огорчалась, стоило им только проиграть. Она смотрела до тех пор, пока не отключили трансляцию, как раз на середине представления Ким Чжин Ву, лучшего игрока матча.

Она тихо радовалась до тех пор, пока в сознании не начали возрождаться отголоски того, что мучило ее столько времени. Она снова подошла к окну, но сегодня ее единственная собеседница скрылась за облаками, оставив ее совсем одну. Она смотрела на мутное небо, но через некоторое время отошла от окна, так и не найдя совета.

Через несколько дней все решится.

Это время пролетело довольно быстро, словно один миг. Все это время она казалась очень веселой, даже больше, чем обычно. Но то только казалось. Где-то внутри она страшно переживала из-за предстоящего расставания. Расставания навсегда, потому что потом он, скорее всего, уедет отсюда.

Эти несколько дней она намного раньше уходила с работы. Не потому, что ей хотелось отдохнуть и развлечься, а потому, что она вновь ходила по тем местам, которые когда-то что-то значили для них вдвоем. В первый вечер она пришла на то побережье, где они когда-то праздновали свою годовщину. Как давно это было! Теперь это остались только воспоминания, ведь она уже все решила за них обоих. Она села на огромный валун у самого спуска, который стал теперь намного круче, и просто смотрела на закат. Солнце, изредка закрываемое грязными облаками, опустилось очень быстро, будто плюхнулось в воду, как ребенок, который еще не умеет плавать. На этот раз никакой красоты в этом пейзаже не было. Но она все равно подняла фотоаппарат и сфотографировала все это, чтобы этот пейзаж и эти события никогда не исчезли из ее жизни. Она просто смотрела на закат, без слез, но с горьким сожалением. Домой она пришла поздно, ближе к полуночи.

На следующий день она отправилась на набережную Ёдогава в Миякодзима, куда приходилось добираться сравнительно долго. Но ей нечего было терять, и даже время было не столь дорогим сейчас. Дороги были только воспоминания. Там они впервые поссорились из-за какого-то пустяка, который сейчас можно вспомнить только с грустной улыбкой…

Она стояла на мосту, опершись об ограждение, и смотрела на реку в одиночестве. Конечно, он и раньше мог опоздать на несколько минут, но в этот день опоздание перешло все границы. Заставлять ждать ее сорок минут? Нет, это уже слишком!

Ей было двадцать, и порывистость в общении ей была свойственна. А он только начинал жить здесь, и первое время ему было очень нелегко. Она понимала, что тренировки тяжелые, что ему трудно с его уровнем языка, но не могла понять, как он мог заставлять ее ждать.