Завтрашнее солнце

Ну, что я помню о войне?!Но как она сидит во мне!..Не только в памяти моейИ сердце, и крови, и коже,А в каждой клеточке, похоже,Еще жива до наших дней.Она казнит меня. За что?И каждодневно, и жестоко,И нету давности и срока,И не найдет ее никто.Она в нас всех четыре годаВлезала страшно каждый часИ сорок лет бросает нас,Но как оплачена свобода!Уже мы стали из детейПочти седыми старикамиИ о войне расскажем самиВсе без придумок, без затей.Как нас она с тех пор казнит,Как нас калечит, в нас стреляетИ каждый шаг определяет,И все без промаха разит.А что я помню о войне?А что она навек во мне!1987

На сером рассвете

На сером рассветеПора грибника.На сером рассветеПриходит строка.На сером рассветеЛожится роса.На сером рассветеИссякнет слеза.На сером рассветеГлухая пора.На сером рассветеПора топора.На сером рассветеПохмелья стена.На сером рассветеПриходит война.1981

На Белой

На реке на БелойТы осталось детство,На реке на БелойДавние года.Там в избушке старойВсе мое наследство:Рваное пальтишко,

В супе лебеда.На реке на БелойОх, какие грозы!Но слышна сильнееДальняя грозаПо реке по БелойВ Дюртюли привозятТех, кто из блокадыКожа да глаза…На реке на БелойВ три обхвата луны,Снежные бураныСолнца не видать.Вспоминаешь позже,Что не ценишь юным:Там я чистый голосНачал поднимать.На реке на БелойВсе теперь другое,Разве Белой делоНынче до меня!?.Отчего же сердцеВ детство захотело,Тишина на БелойСнится мне, маня.

1986

* * *

Не столько даже сытость,А теплоОт бед землиНас разом ограждали.По сопкам времяМедленно текло,А мы конца войныУпрямо ждали.И гимнастерки самый малый ростНам был до пятА нам давай шинели,И мучил нас всего один вопрос:Что мы на фронт добраться не успели.И не могли никак мы совместитьКонец войны и быть или не быть!1987

* * *

А этих маленьких победНам так бывало не хватало,И нету хлеба на обед,И нету на ночь одеяла…А вера?..Коли в голод голо,И Бог не бог, а только полу…

А доходяги шли и шли.Когда их только хоронили?Но жили мы, а если жили,То непременно и росли.Все заменила нам война:И мать с отцом, и воспитанье,И одеяло, и питанье…И неизбывна в нас она.И в ней остались именаЛишь тех, кого мы хоронили,Кого встречали и любили,И гетто красная стена,Исписанная именамиАж на четыре этажа,Все это неизбывно с нами,И вспоминаем все, дрожа…А Бог — не бог, он только полуИ далеко, и высокоВ фуражке с поднятой рукой,А нам и голодно и голо!..Мы это имя повторяли.Кричали все — и мы орали!За что себя нам обвинять?!Другие мысли нас терзали:Где ночевать и что пожрать!..1988