Завтрашний день кошки

Может, просветить его? Нет, на данный момент для меня важнее собственное образование, и я не вижу причин для того, чтобы пугать его понятиями, выходящими далеко за рамки его понимания.

Да и что я могла бы ему сказать?

В конце концов, Феликс совершенно счастлив в своем невежестве.

Я испытывала к нему одновременно жалость и зависть.

Глядя на него, я покачала головой. Он это увидел и, руководствуясь ошибочными представлениями о мире, видимо, подумал, что я упрекаю его за отказ заниматься со мной любовью. После чего одним прыжком оказался на полке, где хранились в банке его тестикулы, и показал мне их, всем своим видом выражая ностальгию по былому.

Ох уж эти самцы, у них все, рано или поздно, сводится только к этому.

Я повернулась к нему спиной, показывая, что мне это совсем не интересно, и пошла посмотреть, как там Натали. Сначала она сидела в гостиной, потом кому-то позвонила, отправилась на кухню и проглотила какую-то желтую еду, над которой поднимался пар. Потом пошла в спальню, разделась, направилась в ванную, приняла душ (с водой и мылом, потому как влага, похоже, доставляла ей какое-то извращенное наслаждение), потом встала перед раковиной, смыла макияж, наложила на лицо крем, пахнущий травой, и улеглась в постель.

Затем позвала меня, но я сделала вид, что не услышала. Нет, сегодня я не стану урчать у ее ног и даже не устроюсь рядом, чтобы помочь ей быстрее уснуть.

Вместо этого я вышла на балкон спальни, увидела моего сиамского друга и печально, тихо мяукнула, чтобы привлечь его внимание:

– Мне очень хотелось бы увидеться с тобой, Пифагор, но сегодня у меня слишком непрезентабельный вид. Мне пришлось… принять ванну.

– Не мне тебя судить, Бастет. Пойдем прошвырнемся по улицам Монмартра, это поможет твоей шерстке быстрее обсохнуть.

Когда я спустилась вниз, сиамец ласково ко мне прикоснулся, и мы потерлись друг о друга мордочками. Его влажный розовый носик дотронулся до моего, и я почувствовала, как по телу будто пробежал электрический разряд. Да, я решительно испытываю к нему самые сильные чувства. И чем больше он сопротивляется моим чарам, тем глубже они становятся.

Просто встретились два разума – мой и его. Причем его знания меня буквально околдовали.

Я судорожно сглотнула и не стала демонстрировать ему всю свою привязанность.

Пока мы шли, в мою влажную шерстку задувал ветер, вызывая невыносимое ощущение прохлады и влаги. Я задрожала.

Когда мы поднялись на вершину башни Сакре-Кер, я рассказала Пифагору о проведенном мною расследовании тайны человеческой работы и о его ужасной развязке.

– Представляешь? Они стали смеяться!

– Я бы тоже хотел научиться смеяться, – прокомментировал Пифагор.

– Но ведь мы можем урчать и мурлыкать.

– У меня такое ощущение, что порой смех доставляет им небывалое удовольствие, сродни сексуальному. Моя служанка одинаково кудахчет, когда смеется и когда совокупляется.

Вдруг вдали прямо на наших глазах прогремел взрыв.

– Точно такой же я видела сегодня на стройке, но не знала, что они работают и ночью.

– Нет, ночью «производственных» взрывов не бывает. То, что мы видели, не что иное, как террористический акт. Судя по местоположению, он произошел в большой библиотеке. С тех пор как в мире стала шириться война, террористы постоянно пытаются дестабилизировать ситуацию, повсеместно устраивая резню. Их сегодня много. Иногда они стреляют в детей, ты сама это видела, в другие разы взрывают себя в толпе – как правило, в местах, посвященных культурному досугу.

– Почему они так поступают?

– Потому что выполняют приказы.

Отдаленный взрыв превратился в пожар.

– Кто же приказывает им себя так вести?

Пифагор ничего не ответил.

Я несколько раз потянулась, чтобы сохранить самообладание, и сменила тему разговора:

– Больше всего меня беспокоит, что люди принимают решения, совершенно не считаясь с нашим мнением. Я хорошо помню, как познакомилась с Натали. Тогда я была совсем еще юной кошечкой и обитала в деревне. Бегала по травке, лазила по деревьям, жила в мире и согласии с улитками, ежами и ящерицами. А потом, в один прекрасный день, нас с мамой отнесли в какое-то место, где было полным-полно клеток с всевозможными животными – говорящими птицами, разноцветными рыбками, собаками, кошками, кроликами и белками.

– Скорее всего, это был зоомагазин…

– Через несколько дней нас с мамой разлучили, и меня вместе с другими кошечками посадили в большой стеклянный ящик, одной своей стенкой выходивший на улицу.

– Они всегда выставляют напоказ самых симпатичных, в целях привлечения покупателей.

– А утром явилась моя служанка. Она оглядела всех окружающих меня котиков и кошечек, а потом ткнула в меня пальцем и произнесла одну-единственную фразу.

– Наверное, сказала: «Я хочу вот эту».

– После чего меня схватила чья-то рука, и я… оказалась у Натали на руках.

– Самая обычная для кошки судьба.

– Она внимательно на меня посмотрела и несколько раз повторила это слово – «Бастет».

– Очень многим хотелось бы оказаться на твоем месте. Кошечек, которых никто не взял, вероятно, уничтожили. Это называется «непроданный товар».