Зажги меня

Кенджи смеется прямо ей в лицо.

– Прости, мне показалось, что ты пытаешься объяснить мне что-то насчет ужасов войны. – Он укоризненно качает головой. – Ты не забыла, что я был солдатом в армии у Уорнера? Ты представляешь себе, чего я успел там насмотреться?! – Он указывает на меня. – Мы знаем, что можно ожидать там сегодня. Уорнер был безумен. И если Андерсон вдвое хуже своего сына, значит, нам предстоит искупаться в кровавой бойне. И я не могу вас пустить туда одних, ребята.

Джульетта так и застыла на месте. Рот у нее чуточку приоткрыт, глаза широко раскрыты, и в них читается самый настоящий ужас. Мне кажется, что ее реакция слишком уж преувеличена.

С ней определенно творится сегодня что-то неладное.

Я понимаю, что частично это имеет отношение к Кенджи, но вдруг я понимаю, что не могу быть уверен и в том, что тут не присутствует еще что-то. Скорее всего, это так, и она переживает за что-то еще, о чем не рассказывает нам.

Но я ее не понимаю.

Хотя, чего уж там скрывать, я перестал ее понимать уже давно.

– Неужели он был настолько жестоким?.. – спрашивает Джульетта.

– Кто? – в свою очередь интересуемся мы с Кенджи в один голос.

– Уорнер. Неужели он такой безжалостный?

Боже, она просто стала одержима этим типом. Она почему-то заинтересовалась его извращенной личностью, чего я никак не могу понять, и это меня бесит. Я чувствую, что уже начинаю злиться. Я раздражен и даже немножко ревную, а это уже смешно. Уорнера даже человеком назвать сложно, и я не должен сравнивать его с собой. И потом, она совсем не в его вкусе. Он, наверное, с удовольствием сожрал бы ее заживо.

Кенджи, кстати, не видит в этом вообще никакой проблемы. Он так громко смеется, что уже начинает хрипеть.

– Безжалостный? Джульетта, этот парень болен на всю голову. Он самое настоящее животное. Мне кажется, он не представляет себе, что это значит – быть человеком. Если ад где-то действительно существует, мне кажется, он был изобретен специально для него.

Я успеваю посмотреть на Джульетту, и тут же слышу топот ног по коридору. Мы все переглядываемся, но я снова бросаю на нее взгляд. Как мне хочется сейчас прочитать ее мысли! Я не знаю, о чем сейчас она думает и что ее так напугало. Мне хочется поговорить с ней наедине, чтобы выяснить, что же все-таки с ней происходит. Но как раз в этот момент Кенджи кивает мне, и я понимаю, что нужно срочно привести свои мысли в порядок и думать совсем о другом.

Нам пора идти.

Мы все поднимаемся из-за стола.

– Послушай-ка, а Касл вообще в курсе того, что ты задумал? – спрашиваю я Кенджи. – Я думаю, он вряд ли одобрит твой план участвовать в сегодняшней операции.

– Касл всегда хотел, чтобы я был счастливым, – отвечает Кенджи. – А если я останусь здесь, то счастливым точно не стану. Мне надо многое сделать. Спасти людей. Произвести впечатление на дам.

– А как же остальные? – интересуется Джульетта. – Все за тебя так переживали – ты видел их? Ты успел рассказать о том, что тебе лучше?

– Не-а, – спокойно отвечает Кенджи. – Они бы сразу обделались, наверное, если б узнали, что я собрался наверх. Я подумал, будет спокойнее, если не стану шуметь. Я не хочу никого ни пугать, ни расстраивать. Что касается Сони и Сары – бедняжки! – они вырубились. Из-за моей персоны они здорово вымотались, но все равно сами-то они собираются выступить. Им хочется сражаться наравне с остальными, хотя им будет немало работы потом, когда мы разделаемся с армией Андерсона. Я пытался убедить их остаться тут, но они слишком упрямые. Им надо бы поберечь свои силы, – говорит он. – Они и без того много их растратили на меня.

– Это важные растраты… – пытается успокоить его Джульетта.

– Ну, все равно, – парирует Кенджи. – А теперь давайте пойдем, а? Я знаю, что вы все нацелились на Андерсона. – Он поворачивается ко мне. – Но что касается личных желаний, мне бы хотелось выследить Уорнера. Я бы выпустил пулю в этого урода, чтобы навсегда покончить с ним и закрыть эту тему.

Я хочу рассмеяться. Вот, наконец, хоть кто-то со мной согласен. Но тут я вижу, что Джульетта буквально согнулась пополам. Правда, она очень быстро пришла в себя, но она часто моргает и тяжело дышит, глядя вверх, в потолок.

– Эй! С тобой все в порядке? – Я отвожу ее в сторону и внимательно изучаю ее лицо. Я беспокоюсь о ней не меньше, чем о Джеймсе.

– Все хорошо, – говорит она и повторяет эти слова несколько раз. Потом начинает кивать и трясти головой снова и снова. – Просто я мало спала ночью, но скоро все пройдет.

Я колеблюсь и спрашиваю:

– Точно?

– Абсолютно, – снова уверяет она меня. Потом с диким взглядом зачем-то хватает меня за рубашку. – Послушай… будь там, наверху, поосторожнее, ладно?

Я киваю, но теперь еще более смущен ее поведением.

– Хорошо. И ты тоже.

– Пошли-пошли-пошли! – перебивает нас Кенджи. – Сегодня наш день, чтобы достойно умереть, дамочки.

Я расслабляюсь и шутливо толкаю его в бок, но не сильно, конечно. Как здорово, что он опять с нами, и смог сразу же исправить монотонность нашего существования здесь.

Он тут же бьет меня по руке:

– Ах вот как? Ты нападаешь на маленького несчастного калеку, да?