Зажги меня

— Клянусь пламенем Абаддона, Эшлинг, где тебя носило? Ужасное место! Просто кошмар! Невыносимо! Они втыкали мне иголки в передние лапы, постоянно совали термометр в место, которое я не буду называть, но хуже всего — кормили только какой-то мерзкой водянистой кашей! Разве это не жестокое обращение с животными? Разве это не противоречит международным законам о содержании заключенных? Что, здесь уже не соблюдают конвенцию о защите прав человека? Ты только глянь на дырку у меня в вене, куда они тыкали свои иголки, — по-моему, там заражение!

Я опустилась на колени прямо посередине парковки, обняла Джима и уткнулась лицом в его густую черную шерсть; я была так рада видеть своего демона живым и здоровым, что у меня слезы полились из глаз.

— Черт побери, Джим. Я Страж, а не врач. Я так рада, что ты снова в строю. Мы уже подумали, что потеряли тебя.

— Ты же знаешь, что я не могу умереть. — Джим говорил сердито, но я знала, что он тоже рад нас видеть, потому что украдкой чмокнул меня в шею.

— Да, но я также помню, что ты обожаешь свое мохнатое тело. — Я почесала у него за ушами и улыбнулась, когда он застонал и потерся о мою ладонь. — Устанавливаем новое правило, демон: есть только ту пищу, которую я тебе даю, договорились?

Джим встряхнулся, и на землю полетели клочья черной шерсти.

— С этим спорить не буду, обещаю. А теперь как насчет хорошего завтрака? Чтобы было побольше мяса.

Я еще раз погладила демона по голове, затем повела его к машине, где нас ждали Рене и Тиффани.

— Ветеринар сказал, что сегодня и завтра тебе следует давать только легкую пищу, на всякий случай, вдруг у тебя снова расстроится желудок. Так что никакого мяса, но, может быть, нам удастся найти тосты или что-нибудь вроде этого. Рене, поехали в заповедник.

Рене сел за руль и кивнул. Разговоры по дороге к национальному парку сводились к следующему: Джим пытался уговорить меня накормить его полноценным завтраком, а Тиффани рассказывала Рене о своих приключениях на девственном поприще. Меня переполняла радость оттого, что Джим вернулся ко мне, и тревога по поводу непонятных нападений инкубов; я была в полной растерянности и понятия не имела, как разгадать эту загадку, а тем более остановить происходящее.

К тому моменту, когда мы прибыли в заповедник, Джим наслушался от Тиффани достаточно и начал донимать меня:

— Итак! Стоит мне одну ночь провести вне дома, и ты уже пытаешься прикончить пару ни в чем не повинных Стражей.

— Одного ни в чем не повинного Стража, и я вовсе не пыталась ее убить. — Пока мы шли к воротам, я кратко изложила факты. — Тебе лучше всех должно быть известно, что я не вызывала никаких инкубов.

— Гм… — пробормотал Джим, как-то странно посмотрев на меня.

Тиффани принялась озарять своими улыбками людей топтавшихся у входа в ожидании открытия.

— Надеюсь, Дьёрдь сегодня утром будет в лучшем настроении. И не станет хмуриться, увидев меня, и говорить неприятные вещи. Если человек говорит неприятные вещи, это плохо действует на чистоту его души. Даже кровь такой высококлассной девственницы, как я не может смыть это пятно.

— А когда он успел наговорить тебе неприятных вещей? — удивилась я. — Он же видел тебя всего несколько секунд, прежде чем мы бросились спасать Джима.

— И опоздали, — мрачно буркнул тот.

— Нет, это было не в тот момент. Позднее. — Тиффани вытащила из сумочки маленькое зеркальце и критически осмотрела себя, затем улыбнулась своему отражению. — Прошлой ночью, когда он пришел в отель, бросился к моим ногам и умолял меня согласиться заняться с ним любовью. Как ты думаешь, как я больше похожа на принцессу — с распущенными волосами или с собранными наверху?

Я выпучила было глаза, но затем сообразила, какой у меня при этом нелепый вид.

— Что? Прошлой ночью? Когда именно прошлой ночью ты видела Дьёрдя? Где ты его видела?

Она посмотрела на меня с не меньшим изумлением:

— Это произошло в отеле, когда я вернулась с церемонии Магов. Он ждал меня в моем номере. Он много говорил о том, какая у меня потрясающая улыбка, как она зажгла в его сердце огонь и что он посвятит свою жизнь выполнению всех моих желаний, если я отдамся ему.

Ничего себе, вот это новость! В этот момент ворота открыли, и Рене с Джимом вошли в парк. Я схватила Тиффани за руку и задержала ее:

— Тиффани, почему ты не сказала мне утром, что Дьёрдь ночью приходил в твой номер?

— Ты не спрашивала, кто побывал в моем номере ночью, — ответила она, погладив меня по щеке. — Опять у тебя печальные глаза. Не грусти, Эшлинг. Я уверена, что, если ты немного постоишь у дверей отеля, какой-нибудь мужчина снова бросится к твоим ногам и будет предлагать тебе заняться любовью.

— Спасибо, ты меня очень ободрила. Жаль, что я не знала о ночном посещении Дьёрдя.

— А зачем тебе это? — спросила Тиффани, отнимая у меня руку и устремляясь вслед за Джимом и Рене. По пути она ослепляла улыбками всех, кто находился в пределах видимости.

— Потому что это очередное странное событие, которое на первый взгляд не связано с остальными, но мне почему-то кажется, что связь существует, — медленно произнесла я, идя за ней.