Зажигательные танцы паука

По пути в рай

Mein Herr, налейте Frаulein шнапса.

Как скучно в этой северной стране,

Ах, эти варвары, хочу я вам признаться,

Осточертели, mein lieber Herr!

Как хочется в Париж, в Берлин иль Мюнхен,

Где чистое белье и русских нет свиней.

Любовь и кабаре, поэзия…  санузел…

И не травить с утра бензином вшей.

Как хочется мне нежных поцелуев,

Чтоб ласковый француз дарил цветы,

"ma prеfеrеe" – мне говорил, ревнуя,

А я лукаво отвечала "mon chеri".

Mein Herr, налейте мне полнее шнапса,

И зарядите парабеллум поскорей:

Я ухожу, где нет людского фарса,

Где чистое белье и русских нет свиней…

Любить всех

Я, увы, не святая мадонна,

И запачкана снами постель.

Лимончелло с эскизом Содома

И прокуренный настежь бордель…

Как похожи на маски все лица

Цветом матовых с хрустом купюр…

Вы заставили вновь вам лизать ягодицы,

Ах, месье, ну какой вы шалун…

Ждёт на столике горсточкой опий,

Как же хочется снова забыть…

Гармоничен, прекрасен, огромен

Мир людей, их так просто любить…

Буё

Ваш самурайский меч острее языка поэта,

Суровый взгляд разит как сюрикен.

Мой властелин, вы ожидаете совета?

Я ж только гейша, я покорный манекен.

Вы влюблены в войну и в запах мяса,

Привыкли ваши руки убивать.

И мужеством наполнена вновь танка…

Как сакуры пьянит любовный аромат

Вы тяните саке и на меня глядите,

И в двух огнях приказы "угадай":

Когда-нибудь безумно вы любили,

Жестокий кровожадный самурай?

Буё для вас, мой повелитель, жаркий,

Шибу и веер прочь, и даже кимоно…

Мой властелин, вы ожидаете подарка?

Моё вам сердце приготовлено давно.

Я алчу революцию повсюду

Я призываю вас к насилию, месье.

Зачем прикусывать в обиде  губы?

Пророчу я огонь и смерть стране,

Я алчу революцию повсюду.

Хочу стегать по ляжкам и груди,

И резать шрамы, и колоть наколки,

И стервам брить прелестные лобки…

Сметать метлою прошлого осколки.

Я ваша, сударь, я уже теку:

Я ручеек, журчащий у подножья…

Вы делали ребенка на скаку,

А я звала на помощь всех прохожих…

Ну, что ж вы говорите про мораль,

Как будто вы из тайных словоблудов?

Любви хотите, будьте точно тварь,

Побудьте отвратительным ублюдком.

Я алчу революцию везде -

Чтоб кровь и плачь, чтоб горе и пожары!

Я вижу вновь у вас не кнут, цветок в руке?

Ах, как мужчины нынче обмельчали…

Мать

Распутница хмельная, побудь нежна со мной,

Будь матерью воскресшей и любимой.

Смотри, твой сын больной везде вдруг стал чужой,

И родина ему становится чужбиной.

Я знаю, только ты могла меня понять,

И слёзы я доверить мог лишь маме.

Ах, милая, святая, дорогая блядь,

Я воскресаю мать последними деньгами…

Пусть мать со мной на час, иль даже до зари,

Я счастлив до безумия, до… смерти…

Ах, мама, не молчи, со мной поговори,

Мы снова вместе, как в далёком детстве…

И знаю, ты умрёшь, как умирала мать:

Наш мир по глупому, жестоко так устроен…

Нежна со мной была моя родная блядь,

Родившая меня в прокуренном притоне.

Помню

Помню только, было больно…

Вы меня в угаре били,

Улыбались так довольно,

Словно всех людей счастливей.

И терзали очень страстно,

Вы когда-то так любили…

И страдали понапрасну,

А теперь мне жестко мстили.

Да, я верная бывала,

Да, топила вас я в ласках…

Ожидала  ли удара?

Нет… ждала я только счастья.

Уходите одиноко,

Вы уже меня добили…

На прощание откройте

Людям всем, что вы счастливый.

Спаситель

Вдруг для всех меня не стало,

Затерялся в безызвестность.

Пустота как покрывало

Укрывает мою внешность…

Укрывает мою душу

От ненужных ваших пальцев.

Не достать теперь наружу,

Удалось для вас скончаться…

Пустота – мой избавитель

От людей, вот этой грязи…

Мой христос, мой искупитель,

Мой спаситель от распятий…

У окна

…а где-то там идёт война:

Забавная игра для взрослых.

Там не скучают у окна,

Там удивительно всё просто.

Там цель – кого-то поминать,

Здесь сразу как-то забывают.

Там не стремятся убивать,

Там  выживая убивают…

…а ты опять сидишь одна,

Без дела так смертельно скучно.

А где-то там идет война…

Там счастья ждать совсем не нужно…

Я смотрел ему в спину

Я смотрел ему в спину, и кровью харкал.

Уходил он спокойной, надменной походкой.

Он друзей предавал, он людей убивал,

Не щадил он даже ребёнка…

Я смотрел ему в спину, и в небо кричал,

Я молился Всевышнему Богу,

Чтобы Бог наконец-то его покарал,

Ведь на свете нет места плохому…

Я смотрел Ему в спину, а Бог мне сказал,

Обернувшись у самого края:

Не могу  покарать самого я себя…

И ушел  небеса закрывая.

Забытый платок

Твой забытый платок с немилосердным запахом тела

Черно-белый аккорд на рояле в надежде согреть,

Удивительно прост, как любовное тёмное дело,

Как рожденье святого, как у грешника вечная смерть…

Он – на память… он – символ увядшей сирени…

Он – глашатай седин и морщин, опустевших глазниц…

Целовал я тебе безрассудно под юбкой колени,

Перед властью твоей снова падая, падая ниц.

Нежный ситец хранит отболевшее смертное счастье,

Как кричала в ночи напряженная сильная плоть…

Про разлуку и горе не хотел никогда и не знать я,

Белой струйкой текла бесконечно  дурная любовь.

Как забытый платок, я забыт у аккорда немого рояля…

Только джин по глоткам… Только эхо и ветер в душе…

У судьбы злобный рок: называл  тебя прежде я… мама…