Здесь будет сад

Он стоял в сотне метров от транспорта. Сияющий покров обволакивал исполинское тело саба, скрывая детали, и только лицо было хорошо видно. Длинное, скуластое, с тонким прямым носом и покатым лбом. За спиной Ибрагимова в отдалении переливалась россыпь красных огней – космодром.

Надир не сразу заметил человеческие фигурки, идущие через пустыню к сияющему великану. Несколько стражников и Алтарев. Хаким был без шлема.

– Жаль, нельзя услышать их разговор, – вздохнул Менакер.

Гидеон извлек из-за уха черную каплю интеркома, вставил в паз на пульте, увеличил громкость.

Сразу стал слышен скрип песка под сапогами стражников и странный, едва слышный гул, словно поблизости фонил музыкальный усилитель. Звук постепенно нарастал. Наконец Надир узнал его – знакомый треск разорванной мембраны, приумноженный и повторяемый раз за разом. Ибрагимов постоянно использовал джиннит.

Хаким остановился в нескольких метрах от гиганта.

– Отпусти нас, муэдзин! Дай людям уйти!

– Люди? А кто тебе сказал, что вы люди? – Голос Ибрагимова соответствовал его росту и был отлично слышен с борта транспорта. – Может быть, это я создал вас? Придал вам форму, вложил в головы мысли, позволил размножаться и растить сады? Теперь вы наскучили мне, и я заберу все это. Потому что оно мое.

– Можешь забрать меня, если хочешь, но пропусти людей.

– Торгуешься? – В голосе муэдзина звучала насмешка. – А у тебя есть силы, чтобы удержать товар? Хорошо! Я пропущу людей. Но ты отдашь мне мальчика.

– О каком мальчике ты говоришь, почтенный?

– Не трать мое время попусту, хаким! – Песок вокруг великана вскипел сотней маленьких вихрей. – Отдай мне своего сына и можешь убираться восвояси.

– Для чего тебе мой сын?

– Я воспитаю его. Обучу тому, что знаю. Мы сможем многого достичь вместе.

– Это неприемлемо.

– Я ждал такого ответа, – муэдзин поднял руки. По его зову из песка поднялись химеры. Их было множество. Тысячи гротескных созданий. Стражники сплотились вокруг Алтарева, подняли винтовки. – Ты зря покинул свой ковчег, хаким. Теперь я заберу всех.

Армия муэдзина медленно двинулась вперед.

– Нет! – Внезапный порыв ветра взвихрил песок под ногами химер, заставляя творения саба вязнуть в субстанции, из которой они вышли.

– Мама пришла! – Егор заворочался в руках дяди. – Мама, здравствуй!

Из темноты возникла еще одна гигантская фигура. Азиза не уступала в росте муэдзину. Длинные черные косы женщины пребывали в постоянном движении, напоминая то щупальца кальмара, то извивающихся змей. Обнаженная и разгневанная, Азиза стояла перед сияющим великаном, словно ожившая ночная тьма перед яркой звездой.

– Явилась! – Муэдзин сложил руки на груди. – А где же остальные отступники?

– Они не придут.

– Вот как? Не желают помогать тем, кто хотел забить их камнями и утопить в арыках? Это можно понять.

– Отпусти людей. Уходи.

– Что тебе до них? Неужели проснулись материнские чувства?

– Мы… я думаю, мы ошибались. Слишком увлеклись, разговаривая с песком. Утратили нечто важное. Забыли о цели.

– Наши цели давно не совпадают. Пока ты и твои прихвостни занимались самокопанием, я развивался. Сейчас ты увидишь результаты!

Муэдзин поднял руки к своему лицу и сорвал его, точно картонную маску. Из чудовищной раны извергся фонтан песка. Он засыпал грудь и плечи гиганта, поглотил яркий свет его одежд. В мгновение ока Ибрагимов утратил всякое сходство с человеком.

Слуха людей достиг мелодичный шелест. Это миллиарды песчинок сдвинулись с места. Джиннит шел на зов муэдзина. Над равниной медленно и неотвратимо поднимался гигантский бархан. Нет, не бархан – волна из песка. Вдоль колоссального, растянувшегося на несколько километров гребня вспыхивали электрические разряды. Из глубины пустыни примчался горячий ветер, поднял в воздух красную пыль. Мгновение, и сестра Надира слилась с этой невесомой субстанцией, расстелившись над землей черным покрывалом, устремилась к подножию песчаного цунами.

– Что происходит? – обратился Надир к Гидеону, но ему ответил Егорка:

– Мама слилась с джиннитом. Она пытается помешать почтенному Ибрагимову обрушить волну.

– Ты можешь ей помочь?

– Нет. Ее желания слишком сложные. Я многого не понимаю.

– А как насчет твоих собственных помыслов?

– Моих? – мальчик удивленно заморгал. – Но папа говорил мне, что я еще слишком мал для собственных желаний…

– Человек не может быть слишком молод для желаний, – Менакер протянул руку и коснулся плеча Егора. – Желания – это все, что у нас есть, и сами мы – венец чьих-нибудь желаний. Так уж все устроено.

– Я… я не знаю. Боюсь… – На глаза мальчика навернулись слезы. – Вдруг я причиню вред? Сделаю что-то не так…

– Ты сделаешь все правильно. Я верю в тебя. – Надир усадил Егора на парапет лицом к нависающей волне песка. – И почтенный Менакер верит, и Гидеон, и люди на палубах…

– И я… тоже.

Кулиев обернулся. На площадке стоял Алтарев. Он был сильно изранен. Костюм стражника висел клочьями. Из многочисленных порезов сочилась кровь.

– Я верю в тебя, сынок. Покажи этому зарвавшемуся божку, что значит настоящий…

Волна накрыла транспорт.