Здесь и сейчас

— Вот уже несколько месяцев дедушке нездоровится. Он кашляет, много пьет. Как-то вечером мама пекла блинчики и попросила отнести дедушке тоже. Я пошел к нему, постучался, но он мне не открыл. Я хотел уйти, но увидел, что дверь не заперта. Открыл, вошел, дедушка был совсем пьяный и спал в гостиной на полу.

— Когда это было?

Бен поднял глаза к потолку, вспоминая.

— Месяца три назад, — сказал он. — Я помог ему подняться. От него сильно пахло виски. Я немного посидел с ним, спросил, зачем он столько пьет. Он сказал, чтобы не бояться. Я спросил, чего он боится? И тогда он рассказал мне свою историю. И сказал, что с тобой будет то же самое. Утром, в день твоего последнего появления, все исчезнет. Когда ты вернешься, мама тебя не узнает, а нас с Софией не будет больше на свете.

Я вытер мокрые щеки Бена бумажной салфеткой и попытался его успокоить:

— Мало ли что случилось с Салливаном! Совсем необязательно, чтобы то же самое случилось с нами!

— Почему?

— Потому что мы любим друг друга. Потому что мы вчетвером — семья. Клан Костелло. Знаешь, как сказал Шекспир? «Любовь ползет, когда идти не может». Что, по-твоему, это значит?

— Что любовь сильнее всего?

— Именно. Поэтому тебе нечего бояться.

Несколько мгновений действовала магия Шекспира, затем реальность снова вступила в свои права.

— Ты думаешь, мама тебя еще любит? — спросил Бен, отправляя в рот кусочек жареной картошки. — Я-то думаю, что теперь она любит этого типа, Николаса.

Новый удар, но я его выдержал и спросил:

— Николаса Лаватура, писателя?

Бен смущенно кивнул:

— Ага, писателя. Когда он приходит в гости, он смешит маму. И я слышал, как он сказал кому-то по телефону, что он ухаживает за ней.

Я посмотрел сыну в глаза и сказал, стараясь говорить как можно убедительнее:

— Слушай меня внимательно, Бен, и не сомневайся. По-настоящему мама любит только меня. Потому что я ваш отец, твой папа и папа Софии. Когда я вернусь к вам навсегда, я тоже буду смешить маму и буду за ней ухаживать.

Я видел, что сын немного успокоился. К нему наконец вернулся аппетит. Мы доели сэндвичи с лобстером и вернулись домой, где его ждала домработница.

Мы, как повелось еще с детства, почистили вместе зубы в ванной, он лег, я укрыл его одеялом и пожелал спокойной ночи.

— Осталось преодолеть три трудных года, Бен. Понимаешь? И если мы будем командой, если будем доверять друг другу, мы справимся. Так что помогай мне, сынок! Брось валять дурака, берись за дело! О’кей?

— О’кей! Я мужчина в доме.

— Вот именно.

— А ты исчезающий человек. Мама всегда так тебя называет.

— Так оно и есть. Я исчезающий.

И тут меня начала колотить дрожь.

— Спокойной ночи, сын, — сказал я и погасил свет.

Не хотел, чтобы он видел, как я бьюсь в конвульсиях.

— Спокойной ночи, папа.

Со слезами на глазах я добрался до двери, вышел из комнаты и растворился, не успев даже поставить ногу на ступеньку лестницы.

Какое преступление я совершил, что расплачиваюсь так горько?

Какой грех так мучительно искупаю?

2013

Сезон дождей

Жизнь — это крепко спаянная цепь разлук.

Чарльз Диккенс

0

Шелест.

Запах кожи и старых книг.

Тишина. Глубокая. Ее едва нарушает легкий шорох переворачиваемых страниц. Приглушенное покашливание. Легкое постукивание пальцев по клавишам. Поскрипывание паркета.

Моя голова лежит на деревянной планке, пахнущей воском. Я открываю глаза и удивленно оглядываюсь. Руки лежат на подлокотниках. Вокруг меня нескончаемые ряды шкафов, заставленных книгами, изящные светильники на стенах, монументальные люстры на потолке, старинные рабочие столы и настольные латунные лампы с зеленовато-опаловыми абажурами.

Я в читальном зале публичной нью-йоркской библиотеки.

1

Еще не совсем придя в себя, я встаю с кресла и начинаю осматриваться.

Над фронтоном главного входа в зал внушительные настенные часы показывают 12.10. Время обеда. И действительно, в зале очень много свободных мест. Я прохожу мимо стойки с газетами и на ходу ловлю заголовки: «Чрезвычайное положение в Сирии». «Массовое убийство в школе „Сэнди-Хук“». «Ужесточение контроля за огнестрельным оружием». И определяюсь с датой — сегодня 15 апреля 2013 года. Завершение странствий приближается. Осталось два пробуждения, а дальше — неизвестность.