Здесь, на знакомых тротуарах... (СИ)

– И что я с ней, по-твоему, должен делать?! – всплеснул руками юноша.

– Что хочешь. Вот только в интимном плане использовать не советую: как окаменеет в самый неподходящий момент…

– Да ну тебя! – отмахнулся он, чувствуя, как предательски краснеет.

Не то чтобы он строил на гостью планы подобного рода – вообще никаких не строил! – но насмешливые слова брюнетки Ивана почему-то зацепили.

– Извините… – пробормотала между тем незнакомка. – Я не виновата…

– Как знать, как знать, – сухо обронила Сирин. – Просто так, за здорово живешь, обычно никого в статую не превращают! Ладно, продолжай рассказывать, как сюда добиралась, – велела она затем.

– Те люди, о которых я говорила… – послушно вернулась к своей истории гостья. – Они заперли меня в комнате за железной решеткой, но я проломила заднюю стену и ушла…

– Проломила? – переспросил юноша. – Ну, да… – покосился он на дыру в стене собственной прихожей.

– Надо будет прислать тебе пару домовых, заделать пробоину, – заметила брюнетка. – Своего же, небось, в здании нет?

– Откуда я знаю? – буркнул Иван.

– Наверняка нет, – заявила Сирин. – Ох и мороки же с тобой! – проворчала она затем. – Ну, Василисушка, ну, подсуропила! А по тебе – снова непонятно! – повернулась она к незнакомке. – Каменная ты не двигаешься, а живая – как со стеной управишься?

– Как-то получается… – виновато выговорила бывшая статуя. – Надо только хорошенько сосредоточиться… Я сперва не понимала как – и вот, – подняла девица левую руку – на той отсутствовали два пальца, мизинец и безымянный. Юношу передернуло. – А потом научилась…

– Какой-то побочный эффект от остатков колдовства – вылился в необычную способность, – предположила брюнетка. – Например, чтобы не раскололась, если на асфальт упадет… Хотя опять не очень понятно… Ладно, дай-ка сюда руку, – потребовала она у гостьи.

Та послушалась.

Взяв калечную кисть незнакомки в свою, Сирин подержала ее так с полдюжины секунд, затем отпустила – все пальцы бывшей статуи снова были на месте.

– Спасибо! – просияла исцеленная.

– Круто! – одобрил эффект Иван.

– Я почти ничего не сделала, – небрежно пожала плечами брюнетка. – Все исправила сила пера, что поддерживает ее жизнь – я лишь слегка перенаправила потоки.

– Все равно здoрово! – заявил юноша. – А как тебя зовут, ты помнишь? – спросил он после незнакомку.

– Нет, – выдохнула та. И уже привычно добавила: – Извините…

– Кто тебя заколдовал – тоже не знаешь? – в свою очередь поинтересовалась Сирин.

– Нет…

– Может, оно и к лучшему, – заявила на это брюнетка.

– Почему? – удивился юноша.

– Кто бы это ни был, разоблачения он постарается избежать. Вернись к нашей ходячей статуэтке память – и здравствуй, опасность! А с амнезийной дурочки какой спрос?

– Не называй ее дурочкой! – неожиданно для самого себя заступился за незнакомку Иван. – А Яга – если это она – не попробует убрать свидетельницу, не разбираясь, что та помнит, а что нет? – опасливо уточнил затем.

– Поймала бы сразу – так бы, наверное, и сделала, а теперь – едва ли, – прикинув что-то в уме, ответила Сирин. – Скорее, все же попытается сперва аккуратненько прощупать почву. Но лучше держать ухо востро!

– Вот не было печали! – проворчал юноша. – Яга на меня еще за Жар-Птицу зла…

– Жар-Птицу ты как раз честно украл, – утешила его брюнетка. – За такое не мстят… По крайней мере, в открытую.

– Ну да, – кивнул Иван, старательно пропустив мимо ушей заключительную оговорку собеседницы. – Мне Кащей с Василисой говорили…

– Но осторожность всяко не помешает, – веско повторила Сирин. – И тебе, и твоей подопечной!

– Это да…

– Кстати, о Кащее, – встрепенулась тут брюнетка. – Пока я тут с вами болтаю, у него же в приемной какая-то глупая смертная сидит! Сколько времени-то уже? – в руке у нее появился телефон. – О-ля-ля! – цифры на экране явно Сирин не порадовали. – Так, все, держи свое лекарство, – в другой ее руке будто сам собой возник пузатый пузырек зеленого стекла, – а я побежала!

– Простите, что вы сказали? – ухватила внезапно ее за рукав бывшая статуя.

– Говорю: побежала я! – брюнетка попыталась высвободиться, но незнакомка ее не отпустила:

– Нет, до этого!

– «Бери свое лекарство»?

– Еще раньше!

– Спросила, сколько времени? – уже, кажется, не без труда припомнила Сирин.

– Нет, другое…

– Там еще было энергичное «О-ля-ля!», – подсказал Иван.

– И что такого? – нахмурилась брюнетка. – Теперь у смертных это нецензурно?

– О-ля-ля! – завороженно повторила почти одновременно с ней незнакомка. – О-ля! Оля! Меня зовут Оля! – радостно воскликнула она.

– Вспомнила? – ахнул Иван.

– Вспомнила! – гордо подтвердила бывшая статуя.

– Вот и познакомились, – подытожила Сирин и напряженно поджала губы.

Глава двадцать седьмая

Иван

После ухода Сирин первым делом Иван отправил Олю в ванную, отмывать от волос въевшиеся голубиные приветы. Взялся было при этом объяснять, как пользоваться душем – рассудив, что раз гостья ничего не помнит, то неизбежны затруднения. Но оказалось, что тут девушка вполне способна справиться и без подсказки.

– Вспомнила, да? – уточнил он.