Здесь покоится Дэниел Тейт

– В ФБР уже знают всё то же, что и я, – сказал я. На этот раз у меня лучше получилось соврать – я понял это по мелькнувшей в его глазах панике. – Я просто ухожу. Пусти меня, Патрик.

Он покачал головой и сделал еще шаг ко мне. Я попятился назад, пока дверная ручка не уперлась мне в спину.

– Не могу, – сказал он.

– Ты все равно меня не остановишь, – сказал я спокойно, хотя внутренне спокойствия не чувствовал. – Все уже кончено, отпустишь ты меня или нет. Не делай себе хуже.

– Не знаю, что ты там разузнал, как тебе кажется…

– Что ты убил своего младшего брата? – Эти слова вырвались у меня сами собой. Я все время думал о мальчике с бейсбольной карточки, о том, что Дэнни был совсем немногим старше его. – И закопал его тело где-то в пустыне?

Патрик отступил назад, как будто я толкнул его.

– Я бы никогда не поднял руку на Дэнни.

Обманщик всегда распознает обман. Я должен был услышать фальшивые нотки в голосе, но Патрик говорил искренне. Должно быть, он умел врать лучше, чем я думал. Лучше, чем я сам.

– Он был еще ребенком, Патрик, – сказал я. – Может быть, не идеальным, но он заслуживал любящую семью. Не такую, где его убьют и будут заметать следы.

– Я его не убивал! – воскликнул он и вдруг схватил меня, но не так, будто хотел ударить, а так, будто хотел поговорить лицом к лицу, заставить понять. – Это был мой брат, я любил его. Я бы никогда его пальцем не тронул.

– Но ты внушил своей матери, будто это она его убила, – сказал я, вырываясь из его рук, – шантажировал ее, чтобы она все скрывала. Заставил ее мучиться виной и смотрел, как эта вина разрушает ее с каждым днем. Что ты об этом скажешь? А о Миа и Николасе? Они ведь все время надеялись, что Дэнни жив и когда-нибудь вернется домой, а ты знал, что он погиб? Знал, потому что сам убил его?

Вдруг дверь распахнулась, и вошла Лекс, нагруженная пакетами с продуктами.

– Эй, что это вы тут…

– Лекс, уйди отсюда, – рявкнул Патрик.

– А она знает? – спросил я. – Наверняка. Ты же заставил ее врать ради тебя, говорить, будто она видела Дэнни утром в тот день, как он пропал.

Лицо Лекс стало белым, безжизненным, и пакеты выпали из рук.

– Лекс, – тихо сказал Патрик. – Пожалуйста. Уйди.

Но я кипел от злости. На всю несправедливость того, что случилось с Дэнни, и того, что случилось с мальчиком с бейсбольной карточки. На то, что сделал Патрик с Николасом, Миа и Лекс. Коверкал и калечил эту замечательную семью, пока не сломал.

– Что ты еще заставил ее сделать? Как ты ей рассказал, что убил его?

Лекс закрыла рот руками.

– О господи, – проговорила она.

Патрик бросился к ней и обнял. Она плакала, уткнувшись ему в грудь, и бормотала что-то – я не мог разобрать.

– Пожалуйста, – сказал он ей. – Пожалуйста, уйди.

– Он убил Дэнни, Лекс! – выкрикнул я. – Неужели тебе все равно? Он же чудовище!

– Нет! – плакала Лекс. Она еще крепче прижалась к Патрику. – Прости меня. Прости.

Патрик встряхнул ее.

– Ни слова больше.

Я смотрел на них. Лекс всхлипывала, и это не были слезы горя или злости. Они сочились из какого-то другого источника, темного и глубокого. А как она цеплялась за Патрика, отчаянно ища утешения и…

Прощения.

Догадка приходила постепенно, волна за волной. Я старался оттолкнуть ее, а она накатывала вновь и с каждым разом все крепла и крепла, неумолимая, как прибой.

Я взглянул на Патрика – бледного, растерянного.

– Ты не убивал его, – сказал я. Повернулся к Лекс. – Это ты.

* * *

Патрик выпустил Лекс из объятий. Голова у меня шла кругом. Ну конечно, это Лекс. Джессика меня избегала, Патрик проводил со мной ровно столько времени, сколько необходимо, чтобы поддержать иллюзию, а Лекс все время была рядом. Может быть, чтобы следить за мной, потому что это ей в первую очередь было что терять, а может быть, пыталась каким-то извращенным способом успокоить совесть и заботилась обо мне вместо родного брата. Патрик помогал ее покрывать, потому что это Патрик: он ведь обожал ее больше всех на свете. Только ради нее он и мог придумать и разыграть такой сложный спектакль. Он помог убедить Джессику, что это она убила Дэнни, – чтобы защитить Лекс, он же наверняка сам похоронил тело – чтобы защитить Лекс, и принял на себя все подозрения ФБР – чтобы защитить Лекс.

– Зачем ты это сделала? – прошептал я.

– Это был несчастный случай, – сказал Патрик.

– Лажа. – Я отступил назад. – Если бы это был несчастный случай, вы не стали бы так заметать следы. Почему ты ее защищаешь?

Патрик бросился ко мне, но Лекс схватила его за руку.

– Не надо! – сказала она. – Не надо!

А потом положила ладонь ему на щеку и повернула его лицо к себе.

Это был простой жест, но в нем было что-то такое… В том, как ее пальцы касались его кожи. В том, как он сразу замер от этого касания, как прильнул щекой к ее руке. Это был… интимный жест.

Они были совсем не похожи на брата и сестру, и я, вздрогнув, снова услышал голос Кая:

«Вот такая херня, ирония судьбы, короче…»

«Они были все время вместе. То есть вообще все время».