Здесь водятся чудовища

— Ну нет, мы еще поживем! — Алуэтта вышла из оцепенения, нахлынувшего на нее при упоминании родственниками ее имени. Направив на монстра залпом всю закипавшую внутри энергию от переполнявших ее эмоций: жалости, стыда, удивления и смущения, охвативших ее одновременно, — она закричала.

И от этого крика Кошка-Сфинкс кубарем перевернулась в воздухе, заорав от внезапной и мучительной боли. Она рухнула навзничь прямиком на убитую лошадь, и Корделия закричала под ней.

Этот крик пронзил Алуэтту навылет. Она сверкнула глазами на чудовище, готовая в отчаянии растерзать его. Кошка-Сфинкс взвыла в агонии, корчась от нестерпимых мучений, а Ртуть снова и снова вонзала в нее меч:

— Оставь эту падаль мне! Мы с Корделией удержим ее, пока ты от нее не избавишься! Поговори с народом, леди!

Алуэтта замерла в удивлении — но только на миг — а в следующий она уже приняла решение. Определенно бывшая атаманша знала, что говорила: ибо она сама умела управлять толпой.

— Люди! — Алуэтта простерла руки над толпой:

— В ваших силах обернуть все вспять и отправить назад злобного монстра. Еще не поздно исправить ошибку!

Опомнитесь! Остановите кровопролитие! Все, что вы тут учудили, еще можно поворотить вспять. Дверь, открытую вами, еще не поздно закрыть, пока не случилось худшего!

Люди, павшие ниц, замерли, удивленно прислушиваясь.

— Это ты сказал? — спросил один другого-.

— Не, вроде не я. А ты?

— Да и не я. Может, он?

— Да что вы! — возмутился третий. — Я здесь вообще вот уже полчаса молчу.

— Вот она сказала, — и двое разом показали на Алуэтту Увидев, что на нее обратили внимание, Алуэтта решительно продолжала:

— Подумайте только о вашей злобе и боли. Только подумайте! — заклинала их Алуэтта. — Вспомните о том, как подло обманула вас эта «киска». Вы ждете от нее продолжения?

— Да, продолжения! — Заорал кто-то, видимо, не расслышав ее слов, но его тут же ударили чем-то и он замолчал.

— Хотите продолжения? — еще раз спросила она, риторически.

— Не-ет! — потянулся нестройный хор голосов, — нет, нет! Конечно же, нет!

— Отправьте ее обратно, леди — туда, откуда она пришла!

— Ага! Вот вы и на попятный! — сварливо начала Алуэтта. — А что получается? Мне теперь за вами убирать, что ли? Ну ладно, — смягчилась она. — Так уж и быть.

Она повернулась к павшей кошке, которая с воем каталась на прищемленной Корделии, хлеща ее хвостом. При этом кошка чудом ни разу не задела когтями Ртуть, без устали коловшую это живучее существо, никак не желавшее умирать. Погребенная под собственной лошадью, Корделия вцепилась когтями в кошачью шерсть, пытаясь добраться кинжалом до плоти, чем только усиливала этот концерт, состоявший из проклятий и диких воплей.

Алуэтта выставила обращенные вперед ладони с расставленными широко пальцами и воззвала:

— Прочь отсюда! Улетай создание, лети! Брысь, брысь, а не кис!

— Брысь, брысь, а не кис! — загробным голосом подхватила толпа.

— Кыш, кыш, а не мышь!

— Кыш, кыш, а не мышь, — продолжала толпа. — Убирайся на свое место и больше не показывайся.

— По ночам не буди, днем не ходи, ни со стуком, ни с огнем, и зверя во мне не буди!

— ..И зверя во мне не буди! — откликнулась толпа.

— И вообще больше не приходи!

— Не приходи!

— Громче! — размахивала она руками. — Еще громче! Вы сами должны выгнать ее отсюда! Это ваш страх, ваши эмоции, вы должны избавиться…

— Наши… че? — спросил один другого.

— Моции, — почесал в затылке товарищ.

— А че это?

— А я знаю? Раз она говорит, значит, должно помочь. Это же ведьма.

— Кто?

— Ведь-ма! Да ты пробки из ушей вынь…

— Ой, в самом деле, а я заткнул, когда у костра-то кричали. А теперь выну, выну…

— Громче! — кричала Алуэтта. — Ну-ка все вместе!

— Убирайся. Кыш!

— А ну, еще раз!

— Кыш!

— Очень плохо слышу!

— Кыш!!!

— Кто еще молчит?

— КЫШ!!! — заорали все разом.

— Еще погромче и подружней, — распорядилась Алуэтта. — Так, чтобы хозяин этой кошки, Занплока, услышал вас в своем королевстве.

— Не сметь! — простонала кошка из последних сил, взбудораженная именем хозяина. — Я должна… Я разорву вас, растерзаю, я вас замучаю, как…

— Когти коротки!

— Как мышей, как крыс, как…

И тут Ртуть добралась до ее глотки. Монстр, испустив протяжный вой, скончался, в последних приступах агонии заставив пострадать напоследок придавленную Корделию.

— Оно не может сравниться в силе с двумя слабыми девушками! — кричала Алуэтта. — Не бойтесь! Видите, оно не может одолеть даже двух слабых девиц! Посылайте ее домой.

И снова обернулась к монстру:

— Убирайся — У-би-рай-ся!

— " — И больше не являйся!

— Не являй-ся!

— И не приходи!

— И не приходи!

— Прочь отсюда, — взмахнула рукой Алуэтта, снова и снова заводя куплет за куплетом этой странной песни, и люди послушно вторили ей, каждый раз с новой силой.

Строчка за строчкой, громче и громче, они орали, кричали, вопили, во всем подчиняясь ей, повторяя каждое слово, шаг за шагом изгоняя монстра, которого сами призвали: изгоняя вместе со страхом, поселившимся у них в душе, и перед которым они так трусили.