Здесь все взрослые

Смахивало на цитату из популярного телешоу для школьников, да только как тут еще скажешь? В ее теле жил ребенок, он попал туда по ее инициативе. Если остаешься в родном городе, есть и еще одно побочное явление. Когда уезжаешь, родители словно застывают в янтаре, между ними и ребенком возникает тоненькая разграничительная линия. А Портер не могла отделить Астрид сегодняшнюю от Астрид своего детства. Для Ники, наверное, Астрид изменилась, как для самой Портер изменилась Сесилия – когда человека долго не видишь, изменения заметнее. Сейчас уже без разницы, и она, и мама – люди взрослые. Начинать этот разговор было страшновато, но вот поезд тронулся, покатился по рельсам – спрыгивать поздно. Портер глубоко вздохнула.

– А кто отец? Вы сошлись с Райаном? Или это Джереми Фогельман? – Никто из кавалеров Портер Астрид не нравился, и не только ей. Она покачала головой, словно хотела отогнать дурную весть, словно была категорически против. – Тебе всего тридцать восемь. Я на твоей стороне, просто хочу понять. Помоги мне понять. Женщины в Нью-Йорке в этом возрасте еще замуж не выходят, ты никуда не опоздала. А если кого-то встретишь, что тогда? Он сразу станет отчимом? Господи. – В голове у Астрид защелкала машинка. – Какой сейчас срок? Ты его точно решила оставить? Не думай, Портер, что я закостенела, но я вырастила троих детей и хорошо знаю, что одной управиться трудно. Почему ты со мной не поговорила? У тебя эта идея созрела давно?

– Мама, конечно, я решила его оставить. Я заплатила за то, чтобы это существо появилось и попало в мое тело. Отец есть. Он где-то там, не знаю где. Когда дочке исполнится восемнадцать, она может найти его через банк спермы, а дальше будет видно. – Портер втянула в себя воздух. Вот потому она и не хотела говорить матери. Астрид всех мерила по собственной мерке, и шаг влево или вправо был неприемлем. – А с чего тебе вдруг пришел в голову Джереми Фогельман? Что за чушь! Поэтому я тебе и не говорила, знала, как ты отреагируешь, и не хотела, чтобы ты меня отговаривала. Так что это новость – хорошая, о’кей?

Астрид внимательно посмотрела на дочь.

– Знаешь, ты всегда была такая. Всем диктовала свои условия. Помнишь, тебя выбрали королевой урожая, а ты всех на пьедестале заставила встать на уровень ниже? – Астрид села на стул у кухонного стола, вытащила из корзины вареное яйцо. Решительно ударила его о край стола и начала чистить. – Ты думаешь, что двух рук тебе хватит, – может, и хватит.

Портер смотрела, как мама аккуратно складывает в маленькую горочку яичную скорлупу.

– Я тебе тысячу раз говорила: пьедестал так устроен, на верхней площадке хватит место только для одного человека. – Сколько можно крутить одну и ту же пластинку?

– Угу, – буркнула Астрид. Она посыпала соль на гладкую поверхность яичка, слегка его надкусила. – Мне понравилось, как ты стояла наверху, в зеленом платье, похожая на статую Свободы.

– О-о, спасибо.

Скажи Астрид что-то подобное любому из братьев Портер, они бы просто вышли из комнаты. А Портер – единственная дочь, всегда рада ублажить маму, жизнь за пределами дома научила ее реагировать на все мягко, принимать с улыбкой все, кроме физического насилия. Надо ведь как-то уживаться, Астрид – человек своеобразный. Ники сбежал из дома, чтобы обойтись без конфликтов, а Эллиот хотел походить на их отца, каким он его помнил. Но как он воспринимал отца в двадцать лет? Как Кена, друга куклы Барби, но который оплачивает все счета. В итоге с мамой осталась Портер.

– Тебе врач нужен? Ты кому-то показывалась? – поинтересовалась Астрид.

– Доктор Бет Макконнелл, из «Герцогини севера».

– Я знаю Бет, – сказала Астрид. – В прошлом году она выступала на ежегодном обеде, когда собралось правление больницы.

– И ты поражена, как это она тебе не позвонила. – Портер закатила глаза.

Тут в кухню впрыгнула Сесилия, яростно размахивая рюкзаком. Астрид оторвалась от своего яйца и помахала пальцем.

– Мы еще об этом поговорим, – заверила Портер. – Пока, мама.

– Пока, дорогая. Не забудь пристегнуться. – Астрид поднялась, смахнула в ладонь скорлупу, а свободной рукой послала воздушный поцелуй – так она не баловала Портер с ее прошлого дня рождения.

Жизнь меняется к лучшему.

Глава 9

Красные шапочки

Больница «Герцогиня севера» находилась в следующем к северу городе, Райнбеке. Построили ее в восьмидесятые, доказательство – стеклоблоки. Портер заехала на крытую парковку, прошла через вестибюль, выкрашенный в мягкие пастельные тона, – ощущение стерильности и безликости здесь меньше, чем в большинстве клиник, скорее, на ум приходит банкет по поводу будущего рождения ребенка. Смотровые были на втором этаже. Во время первого визита ее провели по родильным залам, все окна выходили на парковку, видимо, чтобы люди не сильно задерживались и не жаловались, что не могут посмотреть на новорожденного. Портер приехала на десять минут раньше и устроилась в углу.