Здравствуй, 1985-й

– До вашего отъезда в колхоз, с пятницы по воскресение с десятого по двенадцатое. Знаю, что уезжаете, сосед твой уже все уши прожужжал. Что с ним, не знаешь? Какой-то уставший он, будто вагоны разгружает, но довольный, будто по сто рублей ему в день платят, – спросил тонкий психолог Игорь Леонидович.

– Я, в принципе, – не против. Что от меня надо? – решил промолчать про Бейбута я, хотя Ленка многозначительно хмыкнула.

– Паспорт свой, дали уже студенческий? Нет? Ну неважно, надо ещё тебя взвесить, зайди на минутку.

Пришлось идти, а там – ещё одна порция славы, человек пять не погнушались мне руку пожать, да ещё и чемпионом назвать. Вес мой оказался не самый маленький, почти пятьдесят семь кг, что тренера порадовало. Мол, дырка у него в легчайшем. Бейбут, кстати, пока в первом наилегчайшем, но скоро выскочит в наилегчайший вес. Узнав про капу, меня отпускают искать белок.

И мы этих шельм нашли, одну вернее всего, но она успешно уничтожила мой запас кедровых орехов, украденных у Бейбута. Идём назад, общаемся и я узнаю, что Лена полгода училась в железнодорожном техникуме, но зимой сломала ногу и вот сейчас её родители устроили ей направление в эту школу. А родители у неё оба КГБшники. Мои родичи её не впечатлили, но свои акции и так я задрал сегодня высоко. Меня даже за руку взять изволили, и шуткам моим смеяться тоже не побрезговали. На входе в общагу нас удивили свежие пятна крови на полу. Что-то мы пропустили. За вахтёра сегодня был старенький Анисимович, который частенько засыпал, как говорится, на рабочем месте ночью.

– Соседа твоего побили, ну и он их немного, – пояснил Анисимович.

– Бейбута? Он же в кино был! – удивился я.

– Вот и возвращался, наверное, из кино, – раздался голос Анны Дмитриевны. – Герой, один против троих дрался.

– И где эти трое? – спросил я, думая на соседей сверху.

– Двое в милиции уже, одного в больницу повезли. Представляешь, хулиганы хотели без пропуска зайти, вахтёра нашего ударили, и ведь стояло человек пять в холле, никто не помог, один сосед твой вступился, не струсил.

– Он такой, – с облегчением сказал я, понимая, что репрессии если и будут, то не к Бейбуту, а тому подраться – только за радость.

Я отдал фотки для студбилета воспитательнице, и мы направились по местам. В комнате действительно обнаружился геройский Казах с хлопочущей около него Светой. Нос разбили, фингал, ничего больше не вижу.

– Вы чего раньше с кино ушли? – спрашиваю я.

– Нет, фильм закончился, и мы вернулись, это вы где-то часа два с лишним гуляли, – удивленно ответила Света и вернулась к своему занятию.

– Толь, спасибо за прогулку, я – в душ, – попрощалась со мной Лена.

– И главное, решил же не бить никого, говорю, ребята вахтёра не трогайте, – взахлёб начал рассказывать Бейбут.

Я поддакивал в нужных местах, а сам думал, как это я во времени выпал в лесу. Ну, пока меня взвесили, пока дошли до общаги, ну повалялись на травке – оказывается пара часов прошла. Не стесняясь Светы, переодеваюсь, ложусь поваляться с магнитолой в руках.

Стук в дверь, открываю, там красная как рак Лена.

– Толя, выйди на минутку, – смущённо просит она.

– Ага, что случилось? – выхожу я.

– Клещ у меня, вытащить не могу, боюсь, вернее, – озадачивает она.

– К врачу надо, – вспоминаю я опасность этих мелких тварей.

Или позже они опасными стали? Я прививки ставил во взрослой жизни, на всякий случай, когда в лесу работал, а это было почти каждый год. Наверно я и сам вытащу, уметь умею, и у себя снимал, и у других.

– Наша медсестра в медпункте до обеда работает, а в профилакторий не хочу, я бы тебя попросила, но он в таком месте.

– Давай я, без проблем, что за место? Попка что ли? Я зажмурюсь, – шучу я.

– Хуже! – Трагически шепчет Лена и показывает рукой на животик, ближе к паху.

– Ты точно хочешь, чтобы я помог? – уточняю у неё.

– Сама не могу, а соседка гуляет, кого мне просить? Девочек? Так они растрепят всем потом. А если не трогать, он глубже залезет. Поклянись! – начала чего-то от меня требовать она.

– Клянусь! – не стал слушать дальше, чего она от меня хочет, и затащил её в комнату.

Нормальное место, живот как живот, труднодоступное, но трусики в горошек приспускать даже не нужно было. Маслом, разумеется, не мазал, и руками не вытаскивал, справился ниткой, сделав петельку и ловко накинув на живность ближе к головке, причём буквально за минуту.

– Продезинфицировать бы, – озадачился я. – Сбегаю за коньяком.

– Подожди, есть у меня, – облегчённо говорит Лена и достаёт фляжку с красивой чеканкой, явно старинную. – Дед с войны привёз флягу, настойка тоже его.

Нюхнул настойку, чуть пригубил, ох тыж! Такая себе самогоночка градусов за сорок, смазываю укушенное место, уши у Лены уже не красные, улыбается, зараза, знает что красивая, думает, полезу приставать? Обломись пока.

– Давай за чудесное спасение, – машу фляжкой. – Заодно попробуем, что там твой дед умеет.