Здравствуй, труп

— Слышу, слышу, — сердито проворчала Ольга и сунула в рот паровую котлетку.

С некоторых пор Мара признавала исключительно диетические блюда. Выйдя замуж за мужчину много себя моложе, она поставила перед собой задачу не стареть ни под каким видом. И изводила себя то голоданием, то сыроедением, то вегетарианством. Мара жаждала потерять пять килограммов и приобрести свежий цвет лица, вместо этого она едва не потеряла зубы и волосы и приобрела хронический гастрит.

— Господи, Олег! Как ты живешь с этой тронутой? — Мара картинно воздела холеные ручки к потолку и возмущенно закатила глаза. — Она же круглосуточно со своими бандитами. Медиум преступного мира какой-то! Аля, ты добром не кончишь, помяни мое слово, — и Мара погрозила тридцатипятилетней дочери наманикюренным пальчиком.

— Мара, прекрати этот спектакль. Я устала. Мне отдохнуть хочется, расслабиться, а ты вдруг о материнских обязанностях вспомнила. О воспитании, в частности. Опоздала, дорогая. Лет этак на двадцать пять опоздала, — огрызнулась Ольга, она устала настолько, что сил сердиться всерьез не было.

— Я добра тебе желаю, — не сдавалась Мара. — Тебе сейчас о ребенке нужно думать, а Олег говорит, что ты ввязалась в очередную криминальную авантюру.

Олег проигнорировал негодующий взгляд Ольги и шмыгнул на кухню под предлогом, что нужно поставить чайник.

— Твой зять просто ябеда.

— Ну хорошо. А почему вы никуда не ходите? Здесь в Москве столько крутых тусовок, я бы на твоем месте…

Сленг матери забавлял Ольгу, она понимала, что Маре хочется выглядеть современной, «продвинутой». И она тянется, пыжится из последних сил, чтобы не отставать от молодежи, ее неловкие потуги делали ее смешной и трогательной.

— Мара, — Ольга укоризненно посмотрела на мать. — Твой, мягко говоря, эпатаж неуместен. Ну зачем тебе все эти «круто», «тусовка», «офигенно»?

— Докатились. Яйцо курицу учит, — надулась Мара, бросила на Ольгу гневный взгляд и обиженно отвернулась.

Ольга устало огляделась: стол, диван, кресло и тумба с телевизором. Спрятаться было негде, квартира небольшая: всего-то две комнаты — они с Олежкой приобрели ее около года назад. Продали однокомнатную в Чертаново, доставшуюся Олегу после смерти бабушки, добавили денег и купили эту. Площадь квартиры, конечно, небольшая, зато в новом доме и в Хамовниках. Ольге не терпелось обустроить дом по высшему разряду, но денег постоянно не хватало, и пока они осилили только добротную итальянскую кухню, вся остальная мебель перекочевала сюда из старой квартиры. У них даже книжного шкафа не было, и книжные стопки пылились на полу в спальне. Кроме кухни было еще одно дорогостоящее приобретение — антикварная люстра, ее Ольга купила по случаю у знакомой, та переезжала на постоянное место жительства в Нью-Йорк и перед отъездом распродавала вещи. И Ольга не удержалась, люстра была потрясающая — прозрачный, как слеза, богемский хрусталь в бронзе с патиной, XIX век. Если верить Наташкиной легенде, то принадлежала она семье графов Карницких. Благородная антикварная вещь смотрелась в их простецкой гостиной нелепо, как герцогиня, по иронии судьбы оказавшаяся в хижине. Любуясь мириадами переливающихся хрустальных искр, Ольга понемногу успокаивалась. Бежать в любом случае было некуда. Мара через месяц уедет, и все вернется на круги своя. Ее, как и крещенские морозы, нужно просто пережить.

Олег вернулся в комнату и, увидев надувшихся друг на друга женщин, предложил:

— Девочки, я предлагаю еще выпить. Честно говоря, Мара, ваш итальянский компот меня не впечатлил. У меня в заначке имеется старый добрый «Арарат». С Нового года греется. Сейчас принесу, — и, мурлыча под нос «А твои глаза цвета виски…», он удалился.

Его миротворческая деятельность принесла плоды — Мара чуть оттаяла, включила музыку и принялась убирать со стола, Ольга зажгла красную ароматическую свечу и отправилась на кухню за лимоном.

— Правильно, девочки, армянский коньяк нужно пить в торжественной обстановке, — балагурил Олег, разливая красноватую маслянистую жидкость по пузатым приземистым бокалам. — За маму самой прекрасной женщины на земле, за любимую жену и сына! Виват!

Дамы пригубили коньяк и смущенно улыбнулись. Олег поправил галстук (он был единственным в его гардеробе и надевался лишь в особых случаях) и продолжил:

— Моя дражайшая половина состоит из сплошных достоинств, ее единственный недостаток — это профессия!

— Понесло, — раздраженно пробормотала Ольга и сунула в рот ломтик лимона.

— Дай человеку высказаться! — вступилась Мара за зятя. — Продолжай, Олежек, продолжай.

— Так вот, сей пресловутый недостаток ставит под угрозу здоровье нашего будущего сына и семью как таковую. Два дня назад мне предложили должность заместителя директора фирмы по финансам, я, естественно, согласился. Оклад втрое выше, персональный автомобиль плюс социальный статус. Я недаром затеял этот разговор при твоей маме, дорогая, — и он эффектно развернулся к Ольге. — Я прошу твою маму повлиять на тебя.

— В каком смысле?