ЯГАЛА

Километрах в двадцати от столицы советской тогда Эстонии находилось местечко под названием Ягала. Когда-то давно там была баронская мыза, а когда пришли красные, то перешла она в пользование военным ведомствам, финальным аккордом же было открытие здесь в 80–х годах прошлого века высшего военно-политического училища.

Вот тогда и приехали туда абитуриенты со всего Союза и поселились, пока сдавали вступительные экзамены, в армейских палатках расположенных на песчаной поляне в сосновом лесу неподалёку от основной базы отделенной от усадьбы утлым висячим мостиком, соединяющим два берега быстрой речки, тоже носящей название Ягала. Разные там были парни: от вчерашних щуплых школяров до бывалых усатых дембелей прошедших Афган. Первые зубрили вступительные билеты, а вторые бренчали на гитаре с беломориной в зубах, абсолютно не волнуясь за проходной балл. Были тут и лихие абитуриенты, с первых дней умудряющиеся свалить в самоход за выпивкой и закуской. Один, помню, напившись тройного одеколона, уехал на попутной фуре в противоположную сторону – город Ленинград, вернувшись, однако обратно на следующий день, как ни в чем не бывало.

В общем, лагерь тот был не на много лучше концентрационного, с отвратной едой и жуткими санитарными условиями, сейчас я не подался бы в курсанты ни за какие коврижки! В августе всех поступивших зачислили в училище, остальные поехали домой. Поступивших после курса молодого бойца ждали тесные солдатские казармы и нерадостные курсантские будни, далекие от романтики офицерской службы.

КАЗАШКИ

Была весна, и уставшие от зимы поля  жадно подставляли скупому эстонскому солнцу свои тощие бока.  За полями этими находился поселок Кехра, известный своим ЦБК, который нередко выпускал на окрестности едкий кислотный выхлоп. В общем-то, все население поселка состояло из людей, каким-либо образом причастных к работе этого немалого для Эстонской ССР предприятия.

Не знаю, кто и как принес эту весть в нашу казарму, но как-то вечером наш товарищ Юрок, по прозвищу Сусик, упитанный парниша с черными курчавыми волосами и влажными глазами самца, которые наливались вожделением уже от вида голой женской коленки, поведал узкому кругу товарищей, что в поселок Кехра прибыла ограниченная партия молодых казашек, то ли набираться опыта у местных заводских аборигенов, то ли передавать его им. Так как Сусик был сильно охоч до женского пола, во время своего рассказа он нетерпеливо дергал ногами и тряс руками. Видно было, что ему очень хотелось проверить, чем таки отличаются уроженки Казахстана от местных эстонских дивчин. Собралось нас человек пять, готовых выдвинуться в выходной день  покорять поселок Кехра.  У старшины была взята увольнительная в Ягала, и мы с утра пешим порядком тронулись  по шоссе.  За часок мы, весело болтая, домаршировали до ЦБК.  Далее мнения разделились: одни предлагали для начала бухнуть, чтобы легче было найти нужные слова для успешного знакомства, другие, в первую очередь Сусик, рвались в бой немедля. Так мы и дошли до небольшого стадиончика со скамейками в виде трибуны, а слева стоял деревянный магазинчик типа лобаз. Ну, тогда все ясно, взяли для начала пару тройку пузырей плодово–выгодного вина «unakange»  и заслали Сусика на разведку боем  в видневшиеся в метрах 300 общаги ЦБК. Радостно всасывая содержимое бутылок, мы глядели в след  удаляющемуся мелкой трусцой Сусику. Через какое-то время Сусик показался на возврате, только шаги его были теперь вялые, а взгляд потухший.

– Ну, и, чё, где твои казашки? – спросили мы его.

– Да, хер знает, никого похожего не увидел, а вахтерша старая талапонка может меня и не поняла совсем, – отводя глаза, сказал Юрик.

– Ну, ладно, нам в принципе и так хорошо, – ответили мы и сходили еще за несколькими пузырями и полпалкой докторской колбасы.

Вино сладко входило в свежий курсантский мозг, и жизнь казалась легкой и прекрасной. Решили ждать казашек, или кто попадется, не сходя с точки нашего пикника. На беду проходили только эстонки разных лет по имени Малле, а может быть Пилле, но никак непохожие на раскосых уроженок Казахстана.  Но нам уже было фиалетово, и мы с гоготом пугали их окриками «Тере тюдрукуд!», а они сразу ускорялись, завидев пьяных «русских золдатов».